— Сами?

— Да, Павел Николаевич.

— Не прибегая к помощи правосудия?

— В этом, как мне кажется, просто не будет надобности.

— И ваш ответ будет адекватным?

— Совершенно верно. — Лубовский уже не улыбался, говорил жестко, даже с вызовом, будто сознательно провоцировал Пафнутьева. — Вы правильно выразились — адекватный.

— Ваши слова наводят на размышления.

— Я к этому и стремился.

— Рад, что у нас состоялся этот разговор.

— Благодаря этому разговору мы с вами сохраним друг для друга уйму времени. Нам не придется тратить его на пустые слова, вежливые обращения, бесконечные хождения вокруг да около. Я внятно выражаюсь?

— Вполне.

— Мне звонил президент, — продолжал Лубовский. — И выразил свои сожаления по поводу случившегося.

— Это очень приятно, — почтительно проговорил Пафнутьев. И тут же почувствовал, как что-то напряглось в нем, как в груди поднялась неуправляемая волна гнева, если не злости. Его ставили на место, а ему всегда не нравилось, когда его ставили на место. — Если президент позвонит еще раз, а он наверняка позвонит, поскольку действительно озабочен вашим здоровьем, так вот, если позвонит, передайте ему мой привет и заверьте, пожалуйста, что я всегда о нем помню.

— Так и сказать? — осклабился Лубовский.

— Так и скажите. Пафнутьев, дескать, всегда о вас помнит.

— Обязательно передам. До скорой встречи, Павел Николаевич.

— Выздоравливайте, Юрий Яковлевич.

И Пафнутьев вышел, уже не останавливаясь.

— Ушел, — сказал он.

— Это хорошо, — ответил Лубовский. — Надеюсь, мы не скоро с ним увидимся. — Он помолчал. — Если увидимся.

— Мешает? — спросил охранник.

— Пока нет.

— А то в случае чего...

— Я помню.

— Мужик мне показался того... Чреватым.

— А он такой и есть.

— Может, намекнуть ему?

— Уже.

— Он понял?

— Не дурак. Он далеко не дурак.

— К нему бы человечка приставить.

— Уже.

— Тогда ладно, — успокоенно проговорил охранник. — Тогда ладно. Авось.

Разговор шел какой-то странный, новый человек ничего бы не понял, но Лубовский и охранник, похоже, прекрасно понимали друг друга с полуслова. Были у них в прошлом события, дела, испытания, которые позволяли им сейчас говорить вот так немногословно.

— Что-то не звонят ребята, — проговорил Лубовский.

— Позвонят. Люди надежные.

— Время уходит.

— Наверстают.

— Хорошее время... Удобное.

— Авось, — повторил охранник.

— Ты все проверил?

— Все.

— Порядок?

— Юрий Яковлевич, — укоризненно протянул охранник.

— Ладно-ладно. Я спросил — ты ответил.

В этот момент раздался телефонный звонок. Поскольку телефон лежал на кровати, звук был ослабленный, смягченный.

Лубовский молча поднес трубку к уху, некоторое время слушал, не произнося ни слова, и только в конце разговора негромко произнес:

— Пусть так.

И почти обессиленно откинулся на подушку.