– Прошу к столу, – мрачно произнес Халандовский, приглашающе шевельнув рукой. И первым тяжело опустился на стул.

– О! Водка! – радостно воскликнул Худолей, чтобы хоть как то разрядить молчание.

– Действительно, – подхватил Шаланда. – И неплохая вроде бы водка.

– А ты здесь пил плохую? – проворчал Халандовский.

– Плохую водку здесь не подают, – заговорил наконец Пафнутьев, – но и к такому вот гробовому молчанию я тоже, Аркаша, не привык. Недоработка, прости меня.

– Чего же тебе здесь не хватает? Девушек?

– И девушки не помешали бы, уж коли у тебя для гостей не нашлось самой завалящей улыбки. Нет улыбки – ухмылка сойдет. Нет ухмылки – хоть оскалься по звериному!

Халандовский с хрустом, одним движением сильной руки свинтил пробку и разлил тяжело льющуюся водку по стаканам. Да, на этот раз на столе были стаканы, не слишком большие, но все таки стаканы, граммов этак на сто пятьдесят. И в этом маленьком обстоятельстве тоже таилась халандовская мыслишка – дескать, сегодня, ребята, мы не просто так сидим, сегодня нам надо поддать, поскольку повод.

– Прошу чокнуться, – без улыбки произнес Халандовский. – Пока нам это еще доступно.

Ткнувшись своим стаканом в стаканы Шаланды, Худолея и Пафнутьева, Халандовский выпил до дна, да так и остался сидеть с пустым стаканом в руке.

– Будем живы! – воскликнул Худолей, и опять не удалось ему расшевелить компанию. – А между прочим, хотя, конечно, вы мне и не поверите… Следы всегда остаются.

– Это ты к чему? – хмуро глянул на него Шаланда.

– Не надо меня переубеждать! Что бы вы там ни говорили… Нет! Я не согласен! – Худолей убежденно покачал головой. – Это может быть отпечаток пальца, уха, губы… Даже, простите меня, зад… Тоже может оставить свой неповторимый след. Как по размеру, так и по рисунку. Помню один зад…

– Худолею больше не наливать, – сказал Пафнутьев.

– Да, – крякнул Шаланда. – Слабеют лучшие люди.

– Ну вот и разговорились! – рассмеялся Худолей. – А, Паша?

– Похоже на то.

– А ведь тебе там эксперт понадобится, а? Знающий, опытный, человек, которому ты можешь полностью доверять, а?

– Видимо, – кивнул Пафнутьев. – И начальник милиции, свой, личный, да, Шаланда? И директор гастронома… Как ты думаешь, Аркаша? Согласен приобрести гастроном в Москве?

Халандовский, не торопясь, снова наполнил стаканы, нарезал мясо, принес с кухни зелень, видимо, забытую для первого тоста, молча чокнулся с каждым, выпил, опять же, не торопясь, закусил и, отложив вилку и нож, в упор посмотрел на Пафнутьева.

– Куражишься, Паша? Веселишься? Ликуешь?

– Аркаша, в такой компании мне больше ничего не остается… Да, ликую, да, веселюсь.

– Паша… Твой прокурор… Как его, Гордюшин? Так вот этот Гордюшин не сказал тебе главного… Ты ведь не первый, кто берется за Лубовского. И не второй, Паша.

– А где же предыдущие?

– Их нету, Паша.

– Как нету?

– Были и исчезли. Одного до сих пор найти не могут… А второго нашли… Но для жизни тело уже было непригодно. На нем были повреждения, несовместимые с жизнью. А поначалу дела у них пошли куда как хорошо… Очные ставки, письменные свидетельства, расписки, кассеты, фотографии…

– Ты хочешь сказать…

– Да, Паша.