|
, очкарик поганый! Заходит… Мигает… Несет невесть что… Взрыва не помнит!.. Городит что-то несусветное!.. Ничего не помнит! Шок у него, по башке шарахну-ло… кожа содрана… рана кровит порядочно… и изо рта кровь. Надо ему выпить согреть… Не то совсем скопытится… От бега у него в сердце перебои… Чтоб его в чувство привести, готовим две миски грога, себе тоже за компанию!.. Тэкет только и успевает подливать!.. Ну и гость пошел!.. Ложимся рядком… На мешки! они там кипами!.. Кроватей нет… Понятно, склад… Тут Боро воспрянул, надумал идти… – Я ухожу!.. – заявляет. – Времени, должно быть, часа два… – Проваливай!.. Сыты мы твоими фокусами!.. Таково общее мнение. Просперо так ни звука и не произнес… Сидит на мешках… не прилег даже… Только голо-ву руками обхватил… – И ты тоже вали! слышишь?.. Каскад его за плечи трясет, выставляет… А ведь он ничего не сказал! не пикнул! рта не раскрыл… – Давай! Оп! Нечего сидеть! Грубо так! Думаю, он опасался, как бы они ночью чего не натворили вдвоем с Боро, гранату какую не ухнули, когда все уснут! – Валите, и убивайте себе друг друга!.. Выставляет, и все тут!.. Никто не протестует… Тэкет на его стороне… С Тэкетом шутки плохи! Если что не так, у него кол наготове… Излюбленное, значит, оружие… По ногам запус-кал. Так мы избавились от Просперо и Боро. Склад теперь был в полнейшем нашем распоряжении!.. Можно и поспать… Боро найдет, где переночевать! Я за него нисколечки не беспокоился! Не думал даже. Пойдет к Кощею, прия-телю своему… всегда к нему ходит… Это по ту сторону… за доками Кьюбит… Теперь они с улицы кричали… «Скоты!..» – раздавалось в ночи… – «Подонки!.. Подон-ки!..» Потом второй подключился… «Скоты!..» Хором орали. Мы их долго еще слышали… И шаги их слышали… Далеко, далеко… До конца. Потом за-снули. * * * В ту минуту, когда сгустятся тени и настанет пора уходить, вспомнится всякий вздор ту-тошнего пребывания… Шутки, галантные прожекты, лихие ригодоны и прочие приятности… и потом еще то, что в результате всех испытаний и ужасов окажется не более чем тяжелым, при-чудливым, пышным убранством катафалка… Тщета усилий, ложащаяся свинцовыми складками драпировки! непомерная ноша строгостей, затруднений, клятв, скучных добродетелей, навали-вающаяся на умершего… связанного по рукам и ногам в сосновой постели внутри пустого скле-па. Вот было бы заманчиво, если б в ту самую минуту, когда тебя окончательно пригвоздят, вы-рвалась бы, выпорхнула из гроба чудесная трель флейты! быстрая, обворожительно веселая! То-то было б диво! А честь-то какая! Сколько шумных вздохов в стане мертвых! И родственникам наука!.. Ишь, покойничек-шутник какие себе вольности позволяет! Менестрель бездн и прочих проклятых мест! Первый жмурик, жизнь проживший не зря… сумевший постичь, уловить очарование весны! рождение песни! молодого зяблика в роще… возносящийся в мир иной! Революционер теней! Трубадур дубарей! Весельчак-затейник в утробе Мира!.. Вот кем бы я хо-тел быть! Ни мало ни много! Им и только им! Так-то, черт побери! Ну и хитрец! Один ригодон в вечности стоит жалкой земной суеты гигантского муравейника, слепленного из козней… Тьмы миражей!.. Привет вам, властители мира! Вы заставляете подданных плясать под вашу дудку! подстегиваете их бодрым ритмом! Ерунда! Безумен тот, кто предается преходящему!.. Во сто крат лучше тихо уйти с флейтой!.. Однако для этого надобен момент восхитительного экстаза! Думаете, захотелось музыки и все тут? Нет! только в подходящую минуту!.. А до того надобно существовать… То-то же!. |
