— Я сказала, что это чушь и что я никогда не заговаривала с учениками о моих убеждениях. Никогда. Что считаю это неправильным. Учителя не должны навязывать детям свои собственные убеждения. Но я узнаю, кто эти родители, вот увидишь. Я детей спрошу.

— Нет, так поступить ты не можешь.

— Почему? Уж не собираешься ли и ты диктовать мне, как я должна вести себя в школе? — Глаза Софи гневно засверкали. — Что ты вообще об этом знаешь?

— Я почти ничего не знаю про твою школу, Софи. Лишь то, что ты мне сама рассказывала. — На самом деле Ричард считал, что не так уж мало знает об этой школе. — Но если ты станешь расспрашивать детей, как бы осторожно ты это ни делала, они придут домой и расскажут своим родителям. Тогда ты наживешь новых врагов. И все только еще больше запутается.

Софи посмотрела на Ричарда. «А он не такой простофиля, как кажется», — подумала она.

— К тому же, Софи, — продолжал молодой человек, — ты еще не сказала, как собирается поступить директриса.

— Она объяснила, что сначала хотела выслушать меня, а потом уже будет решать, как ей поступить. Миссис Уайт не любит принимать поспешные решения.

— Значит, пока увольнение тебе не грозит? Так вопрос не стоит?

— Слава Богу, нет.

— Пожалуй, я знаю, как она поступит. Наверняка попробует еще раз поговорить с этими родителями и успокоить их. Она постарается убедить их, что выбор учителей для школы — это ее обязанность, а не родительская. В противном случае не будет никакого порядка. Возможно, она заверит их, что ты обещала не проповедовать в классе идеи суффражизма. Вероятно, потребует от тебя пообещать это. На том все закончится.

Софи внимательно посмотрела на Ричарда и рассмеялась.

— Я-то думала, ты все дни проводишь в банке, складывая цифры и записывая результаты в бухгалтерские книги. А оказывается, ты обучился и иным премудростям.

— В банке приходится иметь дело с самыми разными делами, Софи. — Ричард вдруг почувствовал себя старше своих двадцати двух лет. — Рождения, свадьбы, смерти и всякие трудные моменты между этими событиями.

— А кстати, что происходит у тебя в банке, Ричард? — У Софи словно камень с души свалился. — Все живы? Никого больше не выловили в Темзе?

— Живы-то мы живы. Да только… — Ричард вдруг нахмурился. — Мы словно работаем вхолостую. Происходит что-то странное. И это беспокоит меня не меньше, чем твой разговор с директрисой.

— Значит, ты волновался обо мне? — улыбнулась Софи.

— Конечно. Пока я не могу сказать, что именно происходит с Банком Харрисонов. Мы, банкиры, должны уметь хранить тайну.

Официант уже десять минут тер соседние столики, опускал шторы и подметал пол.

— Кажется, они ждут не дождутся, когда мы уйдем. Давай я провожу тебя до дома.

— Тебя так тревожит то, что происходит в банке? — спросила Софи, заинтригованная новой тайной.

— Да, — ответил Ричард, подавая девушке пальто и невольно задерживая руки на ее плечах. — Но пока я могу только наблюдать и ждать, что случится.

Молодые люди влились в толпу людей, спешивших в тумане домой к тем, кто их любил, домой — к семьям, домой, чтобы отдохнуть перед новым днем в Великом Сити. Софи гордилась, что ее Ричард оказался таким понимающим. А Ричард любовался покачиванием ее бедер и думал, что, раз уже стемнело и вокруг столько людей, может, ему стоит взять девушку за руку. «Просто чтобы она не потерялась», — убеждал он себя.

На гранитном надгробье восседали два мраморных черных орла, строго взирающих на Берлин.