Изменить размер шрифта - +
Шательро сидел и торжествующе улыбался.
Я был просто оглушен и не мог вымолвить ни слова, сраженный наповал таким поворотом событий. Как глупец, я попался в ловушку, которую расставил

мне Шательро – я не сомневался, что это была его идея. Наконец…
– Господа, – сказал я, – эти выводы могут показаться вам правдоподобными, но, поверьте мне, они ошибочны. Я хорошо знаком с господином де

Шательро, а он со мной, и если бы он говорил правду и хоть раз в жизни повел себя как мужчина и дворянин, он бы сказал вам, что меня

действительно зовут Барделис. Но у господина графа есть свои причины желать моей смерти. В каком то смысле именно при его содействии я оказался

в таком положении и меня перепутали с Леспероном. Какую же пользу мне принесло бы обращение к нему? И все же, господин председатель, он был

рожден дворянином, и, может быть, в нем еще осталась хоть капля чести. Спросите его, сударь… спросите его напрямик, кто я – Марсель Барделис или

нет.
Твердость моего голоса произвела некоторое впечатление на этих слабоумных. Председатель дошел даже до того, что вопросительно взглянул на

Шательро. Но граф, превосходно владеющий ситуацией, лишь пожал плечами и улыбнулся терпеливой, многострадающей улыбкой.
– Должен ли я отвечать на этот вопрос, господин председатель, – спросил он таким голосом и с таким видом, что было совершенно ясно, насколько

низкой будет его оценка умственных способностей председателя, если ему все таки придется сделать это.
– Конечно, нет, господин граф, – торопливо ответил председатель, с пренебрежением отбросив эту идею. – Вам совсем не обязательно отвечать.
– Задайте этот вопрос, господин председатель! – крикнул я, протягивая руку к Шательро. – Спросите его – если у вас осталось еще хоть какое

нибудь чувство долга, – спросите его, как меня зовут.
– Молчать! – заорал председатель. – Вам больше не удастся одурачить нас, вы – хитрый лжец!
Я опустил голову. Этот трус разрушил мою последнюю надежду.
– Когда нибудь, сударь, – сказал я очень тихо, – обещаю вам, что ваше поведение и эти необоснованные оскорбления будут стоить вам вашей

должности, и молите Бога, чтобы они не стоили вам вашей головы!
К моим словам они отнеслись так же, как относятся к угрозам ребенка. Моя безрассудная смелость окончательно решила мою судьбу, если она не была

уже заранее решена.
Со множеством оскорбительных эпитетов, которые можно употреблять только к самым страшным преступникам, они вынесли мне смертный приговор. Упав

духом, оставив всякую надежду, я был уверен, что мне не придется долго ждать, когда меня отведут на плаху. И вот я вновь прошел по улицам Тулузы

к тюрьме.
Я могу развлечь вас подробным рассказом о своих ощущениях, когда шел между охранниками, – ощущениях человека, стоящего на пороге вечности. Сотни

мужчин и женщин глазели на меня – мужчин и женщин, которые проживут еще много лет и увидят еще много таких же несчастных, как я. Ярко светило

солнце, и этот ослепительный свет как будто насмехался надо мной! И через века оно будет светить так же и освещать дорогу на эшафот. Небо

безжалостно сияло своей кобальтовой синевой. Природа и люди казались мне совершенно бесчувственными, настолько они не соответствовали моему

мрачному настроению. Если вы хотите получить пищу для размышлений о мимолетности жизни, о ничтожности человека, о пустом, бездушном эгоизме,

присущем человеческой натуре, сделайте так, чтобы вас приговорили к смерти, а потом посмотрите вокруг. Все это обрушилось на меня с такой силой,

что, когда первая боль прошла, я почувствовал почти радость от того, что все произошло именно так и что я должен умереть, вероятно, еще до

захода солнца.
Быстрый переход