|
Прошел примерно час, когда дверь моей камеры открылась и на пороге возник Кастельру с радостным приветствием. – Сударь, я привел вам друга. Я развернулся на стуле, и одного взгляда на нежное, милое лицо и светлые волосы молодого человека, стоявшего рядом с Кастельру, было достаточно, чтобы я резко вскочил на ноги. – Миронсак! – крикнул я и бросился к нему с распростертыми объятиями. Хотя моей радости и моему удивлению не было предела, лицо Миронсака выражало еще большее изумление и потрясение. – Господин де Барделис! – воскликнул он, в его удивленных глазах была тысяча вопросов. – Po'Cap de Diou! – прогремел голос его кузена. – Похоже, я поступил очень мудро, что привел тебя сюда. – Но, – спросил Миронсак, взяв мои руки в свои, – почему ты сразу не сказал мне, Амеде, что ты ведешь меня к господину Барделису? – Ты хотел, чтобы я испортил такой приятный сюрприз? – спросил его кузен. – Арман, – сказал я, – еще ни один человек не появлялся так кстати. Вы пришли как раз вовремя, чтобы спасти мою жизнь. А затем, отвечая на его вопросы, я вкратце рассказал ему все, что произошло со мной, начиная с той ночи в Париже, когда я заключил свое пари. Услышав, как Шательро предательски поступил со мной на суде, в результате чего я стоял уже одной ногой на плахе, он буквально взорвался от гнева, и мне было крайне приятно слышать его высказывания о Шательро. Наконец я прервал его обличительную речь. – Давайте пока оставим это, Миронсак, – засмеялся я. – Вы здесь и можете разрушить все планы Шательро, если подтвердите мою личность Хранителю Печати. И тут меня охватило внезапное сомнение, как будто кто то вылил на меня ведро холодной воды. Я повернулся к Кастельру. – Mon Dieu! – вскричал я. – Что, если они откажут мне в новом заседании суда? – Откажут вам! – рассмеялся он. – Их никто и не попросит об этом. – В этом не будет необходимости, – добавил Миронсак. – Мне нужно только сказать королю… – Но, мой друг, – нетерпеливо воскликнул я, – утром меня должны казнить! – А я скажу королю сегодня – сейчас, сию же минуту. Я пойду к нему. Я вопросительно уставился на него; затем в моей памяти возник недавний шум, который я слышал за окном. – Король уже приехал? – воскликнул я. – Естественно, сударь. А как бы я еще мог оказаться здесь? Я был в кортеже его величества. В этот момент меня охватило нетерпение. Я подумал о Роксалане и ее страданиях. Мне казалось, что каждая минута, пока Миронсак находится в моей камере, продлевает муки этого бедного дитя. Поэтому я потребовал, чтобы он немедленно отправился к его величеству и сообщил ему о моем аресте. Он послушался меня, и я снова остался один. Я ходил взад и вперед по узкой камере в страшном волнении, которое, как я думал еще несколько минут назад, мне уже не суждено будет испытать. Через полчаса Кастельру вернулся один. – Ну что? – воскликнул я, едва он открыл дверь. – Какие новости? – Миронсак сказал, что еще никогда не видел его величество в таком возбужденном состоянии. Вы должны немедленно явиться во дворец. У меня приказ короля. Мы отправились во дворец в закрытой карете, поскольку, сообщил он мне, его величество по каким то своим причинам потребовал сохранить все это в тайне. Я подождал, пока Кастельру доложил обо мне королю; затем меня проводили в небольшие апартаменты с роскошной обстановкой в красных и золотых тонах, где его величество, очевидно, предавался раздумьям или совершал молитвы. |
