— И она была девственницей?

— Да, — проговорил он, вспомнив, сколько боли причинил ей в первую брачную ночь.

— У нее был большой срок. Ребенок полностью сформировался. Могу утверждать, что она понесла в одну из первых ночей. Не позднее. Именно это и привело к такому сильному кровотечению. Но еще рано делать выводы.

Она собралась уйти, но Гевин остановил ее.

— А как вы об этом узнаете?

— Если кровотечение прекратится и она все еще будет жива.

Он отпустил ее руку.

— Вы сказали, что она спит. Можно мне взглянуть на нее?

Повитуха усмехнулась.

— Ах, эти молодые люди! Они никогда ни в чем себе не отказывают. Вы спите с одной, пока другая ждет вас. Надо бы выбрать одну из них. — Гевин молча проглотил ее слова, однако его хмурый вид заставил повитуху посерьезнеть. — Да, вы можете зайти к ней, — негромко проговорила она и, повернувшись, направилась к лестнице.

Дождь лил сплошным потоком. Резкие порывы ветра пригибали деревья к самой земле. Внезапно яркая молния прочертила небо, и вдали вспыхнуло расщепленное дерево. Но четыре человека, стоявшие вокруг открытой могилы, в которую только что опустили крохотный гробик, даже не замечали неистовства природы.

Буря началась внезапно, в тот момент, когда священник читал молитву над гробиком. Струи дождя, словно плети, хлестали их по лицам, одежда насквозь промокла.

Элен, хрупкая и беззащитная, стояла рядом с Джоном. Казалось, только присутствие этого сильного и надежного человека придает ей силы.

Ее глаза покраснели, но оставались сухими. Стивен ни на шаг не отходил от Гевина, готовый в любую секунду прийти ему на помощь.

Стивен взглянул на Джона, и тот, осторожно подхватив под руку Элен, повел ее прочь от могилы. Стивен сопровождал Гевина.

Стивен и Джон выглядели так, словно вели двух слепцов. Они зашли под навес и, оставив Элен, и Гевина, поспешили за лошадьми.

Гевин тяжело опустился на железную скамью. Сейчас он похоронил своего сына. Первого сына, подумал он. Все то, что он говорил Джудит по поводу ребенка, все обвинения в том, что малыш — не от него, словно колокол звучали в его голове. И он виноват в том, что сын умер. Он уронил голову на руки.

— Гевин, — проговорила Элен, присаживаясь рядом с ним и дотрагиваясь до его плеча.

С тех пор, когда Элен кричала, что скорее убьет свою дочь, чем позволит ей выйти за него, у них почти не было возможности узнать друг друга. Но за четыре месяца многое изменилось. Элен поняла, какое это счастье — любить, и теперь она видела, что в глазах зятя отражается именно любовь. Он страдал из-за смерти своего ребенка и страшно боялся потерять Джудит.

Гевин повернулся к теще. Он никогда не испытывал к ней враждебности. И сейчас он воспринимал ее как человека, который дорог той, кого он так любит. Гевин обнял ее. Но из них двоих именно Элен утешала своего зятя, гладя его по голове и ощущая теплую влагу его слез. Наконец и к ней пришло освобождение: она разрыдалась.

Джоан сидела возле спавшей хозяйки. Джудит была бледна, ее волосы намокли от пота.

— Она скоро поправится, — ответила Джоан на молчаливый вопрос Гевина.

— Не уверен. — Он коснулся ее щеки.

— Уж очень сильно она ударилась, — заметила горничная, пристально глядя на Гевина. Тот только кивнул: он не был расположен к разговору, его беспокоило состояние Джудит. — Что вы собираетесь с ней сделать?

— Сделать с ней? — повторил Гевин. — Я только хочу видеть ее живой и здоровой. Джоан взмахнула рукой.

— Да я имею в виду леди Элис. Как вы ее накажете за ту ловушку, что она подстроила? Ловушка! — фыркнула горничная. — Ловушка, которая могла стоить моей госпоже жизни.

— Не смей говорить так, — вскипел Гевин.