— Ты, значит, не бросила меня, — сказал он Аликс.

— Надо бы, да вот осталась, — отрезала она. — Пей!

На второй день в полдень Розамунда позволила Рейну спать, и она, и Джослин тоже с радостью улеглись. Невероятно измученная Аликс обошла всех обитателей лагеря и лично поблагодарила каждого за помощь в спасении Рейна от смерти.

— Ты бы сама поспала, — раздался ворчливый голос, и Аликс узнала одного из тех, кто обвинял ее в воровстве.

— Мы не желаем, чтобы кто-то из вас спасся, а другой помер.

И она с такой благодарностью улыбнулась этому человеку, что он покраснел и отвернулся. Все еще улыбаясь, Аликс дотащилась до шатра и заснула глубоким сном рядом с мужем.

Аликс провела с ним еще неделю, а потом Рейн увидел, как она держит на руках чужого ребенка и тихо плачет.

— Ты должна вернуться к Гевину, — сказал Рейн.

— Но я не могу тебя оставить. Он поднял бровь:

— Ты же убедилась, что твое присутствие здесь ничего не меняет. Когда Чатворт похоронит брата, тогда посмотрим что к чему. А сейчас отправляйся домой и ухаживай за нашей дочерью.

— Может быть, съезжу ненадолго, а потом вернусь к тебе…

— Ну, не думаю, что проживу здесь долго без тебя. А теперь вели Джоан упаковать свои вещи. И через три дня ты увидишь нашу Кэтрин.

Благодарная, радостная Аликс, при мысли, что скоро увидит дочь, так и прыгнула ему в объятья. И поцелуи завели их довольно далеко. Прежде чем они успели осознать, что делают, они уже катались но сарацинскому ковру, оставляя на нем предметы одежды.

Они радостно и весело любили друг друга, и Рейну было приятно видеть, каким счастьем сияют глаза жены. Потом он тесно прижал ее к себе:

— Аликс, это было так важно, что ты осталась на время схватки с Чатвортом. И знаешь ты это или нет, но у тебя высоко развито чувство чести — не то, в которое верю я, а твое собственное, особенное. Однако ты забыла о нем из-за любви ко мне. И я благодарю тебя за это. — И улыбнулся, почувствовав, что его рубашка промокла от ее слез. — Зачем это! Ты ведь скоро уедешь к нашей дочке, а вместо радости — столько слез?

— Я, наверное, эгоистична, раз мне хочется иметь одновременно все? Я хочу, чтобы ты тоже увидел нашу дочь и чтобы мы все трое были вместе.

— Я скоро приеду. А теперь улыбнись. Ты как хочешь, чтобы я тебя вспоминал? Всю в слезах или с твоей насмешливой улыбочкой?

Тут она улыбнулась, и Рейн ее поцеловал.

— Ну что ж, вставай, надо собираться в дорогу. Аликс твердила себе, что они расстаются всего на месяц или около того, но у нее было такое чувство, словно она никогда больше не увидит лесного лагеря. И окружающие, по-видимому, думали так же.

— Это твоему ребенку. — И один из бродяг подарил ей игрушку, выструганную из вечнозеленого дуба. Были еще подарки, все ручной работы и простые, и каждый раз у нее на глазах выступали слезы.

— Ты не спала ночь, ухаживала за моей дочкой, когда она болела, — сказала одна из женщин.

— Ты похоронила мое дитя, — напомнила другая. Когда настало время отъезда, Рейн молчаливо встал позади Аликс, положив ей руку на плечо, и его лицо сияло от гордости за жену.

— Не очень задерживайся, — прошептал он, поцеловал Аликс и подсадил в седло. И Аликс отправилась в обратный путь, все время оглядываясь и видя, как лесные люди машут ей вслед, пока все они не скрылись за деревьями.

ГЛАВА 22

Две недели Аликс ничего было не надо, только играть с ребенком и сочинять колыбельные песенки для сына Джудит и малышки Кэтрин. Она посылала Рейну длинные, брызжущие радостью и весельем послания, с описанием всех совершенств их дочки, и пакеты с лекарствами Розамунде. Возвратился гонец с известием, что Бланш поймали на воровстве и изгнали из леса, но Аликс при этой новости не почувствовала никакого удовлетворения.