А теперь она, Бланш, теряет и Рейна — большого, красивого, могущественного, богатого Рейна. И из-за кого? Из-за тощей, с короткими волосами, плоскогрудой девчонки, похожей на мальчишку. «Если бы мне пришлось носить мужскую одежду, — подумала Бланш, — никто бы меня не принял за мальчика. Но у Аликс совсем ничего нет в фигуре женского, и личико маленькое. Так почему Рейн вздыхает по ней? Она из того же сословия, что и я, не высокородная леди. И до появления девчонки в лагере я самолично обслуживала Рейна, и один раз — о какая это была прекрасная ночь! — я разделила с ним ложе. Но больше это наверняка не повторится, если, конечно, мне не удастся избавиться от девчонки».

На лице Бланш появилось новое, решительное выражение. С ним она и вернулась в лагерь.

В течение нескольких недель Аликс изо всех сил старалась удержать Рейна от объявления войны Роджеру Чатворту. Каждую неделю замок Монтгомери и лагерь обменивались посланиями, и не раз Аликс благодарила судьбу, что лорд Рейн был неграмотен и не мог сам прочесть письмо, потому что в конце каждого письма Гевину она прибавляла постскриптум со своим представлением об истинном положении дел. Она сообщала Гевину, как ярость Рейна возрастает день ото дня, как он все усиленнее, до полного изнеможения упражняется на тренировочной площадке, готовясь к схватке с Чатвортом.

В свою очередь Гевин сообщал, что Бронуин нашлась и что она должна в августе родить. Он писал о том, какой яростью пылает их младший брат из-за смерти Мэри, и поэтому пришлось отослать Майлса на остров Уайт к родственникам, в надежде, что дяде удастся охладить его пыл. И уже в более приподнятом настроении Гевин описывал ярость дяди из-за того, что его воспитанница влюбилась в Майлса и клянется последовать за ним на край света.

— А каков он собой, этот твой брат? — с любопытством спросила Аликс.

— Майлс нравится женщинам, — вот и все, что Рейн соблаговолил ответить.

Ничто не могло его сейчас рассмешить. Даже в его ласках сквозило отчаяние.

Другой брат Рейна, Стивен, прислал письмо из Шотландии.

Письмо, по мнению Аликс, было странное, исполненное гнева против англичан, и сообщало о плохом прошлогоднем урожае.

— Твой брат шотландец?

— Нет, но он женился на девушке из клана Мак-Арранов и взял ее фамилию.

— Он отказался от старой, знатной английской фамилии ради шотландской? — Аликс ушам своим не верила.

— Бронуин что хочет может заставить мужчину сделать ради нее, — отрезал Рейн.

Аликс прикусила язык. Уж очень ей хотелось съехидничать насчет богатых бездельниц, которые всегда так нравились Рейну. Однажды она уже съязвила насчет Джудит, но Рейн только улыбнулся.

— Джудит, — произнес он с такой нежностью, что Аликс вздрогнула, — в жизни никогда я не трудился так усердно, как она трудится каждый божий день.

— Как благородно звучит, как по-рыцарски! — фыркнула Аликс недоверчиво.

В апреле стали происходить разные события. Лагерные бродяги казались послушными зимой, во, когда почки на деревьях набухли и подул свежий весенний ветерок, они начали драться. Не друг с другом, — они стали потихоньку исчезать и разбойничать. Заботы Рейна возросли стократно. Он был намерен поддерживать в лагере порядок.

— Да зачем ты так беспокоишься? — набросилась на пего Аликс, — они не стоят того, чтобы тратить на них время.

Впервые за многие дни она увидела, как на щеке у него заиграла ямочка.

— В людях этого класса нельзя пробудить честь, правда? Такие чувства присущи только нам.

— Нам? — опять фыркнула Аликс. — С каких это пор я причислена к лику твоих облаченных в щелка дам? Бьюсь об заклад, я так же хороню владею мечом, как твоя Джудит иголкой.

Это замечание почему-то очень развеселило Рейна.