Прежде чем Аликс успела что-либо сказать в ответ, она оказалась за дверью, на плече у нее висела сумка с едой, а руками она придерживала длинный плащ. Аликс поспешно направилась к воротам, даже не пытаясь прятаться, однако горожане все еще оставались возле руин ее дома, и Аликс никто не заметил.

Оказавшись в лесу, она села в изнеможении, охваченная горем и не в состоянии осознать того, что произошло за последние несколько часов. Долго образ погибшего отца неподвижно стоял перед ее мысленным взором. Она вспоминала, как они жили и как он заботился о ней. Наконец, после ночи молитв и страшного рассвета, Аликс начала плакать, и плакала долго-долго. Закутав голову плащом и скорчившись в маленький комок, она дала волю своему горю. Прошло немало времени, и тело потребовало отдыха. Аликс заснула, все еще всхлипывая и закутавшись в плащ.

Она проснулась, когда солнце клонилось к закату: все тело ломило, левая нога, после прыжка из окна, болела, в голове стучало. Осторожно Аликс выглянула из-под плаща — и тут же увидела сидящего недалеко от нее на поваленном дереве человека. Испуганно охнув, Аликс огляделась, куда бы скрыться.

— От меня бежать не надо, — сказал ласково человек, и она узнала голос. Это был слуга Пагнела, тот самый, что помог ей вчера спрятаться от дворян.

— Ты, наверное, пришел за наградой? — спросила она с насмешкой. — Но я ведь могу рассказать, как ты давеча помог мне. Не думаю, что твоему хозяину это понравится.

К ее удивлению, мужчина ухмыльнулся.

— Не бойся, дитя, — ответил он. — Мы с твоим священником хорошо потолковали, пока ты спала, и набросали план, как тебя выручить. Если соизволишь выслушать меня, то, думаю, нам удастся спрятать тебя достаточно надежно, так что никто не сможет тебя найти.

Коротко кивнув, она взглянула на него с ожиданием. По мере того как он объяснял свой план, глаза Аликс расширялись от ужаса, страха и от волнующего предвкушения приключений.

У слуги был брат, который в свое время Служил солдатом у короля, но так как он имел несчастье уцелеть во всех войнах, то дотянул до старости и его выгнали со службы без всяких средств к существованию. Два года он скитался, почти умирая от голода, пока не наткнулся на банду разбойников, неудачников и бродяг, которые обосновались на житье в большом лесу к северу от Мортона.

С минуту Аликс сидела молча, потом недоверчиво спросила:

— И вы хотите, чтобы я примкнула к этой шайке? Потому что я теперь тоже преступница?

Слуга понял ее гнев. Священник не скупился на похвалы, описывая достоинства девушки.

И да, и нет, — ответил он. — Такая молоденькая девушка, как ты, не может жить в безопасности среди разбойников. Однако теперь у них есть предводитель и между ними установились в некоторой! степени христианские отношения и даже кое-какой порядок. Однако малышка вроде тебя там долго не протянет.

Аликс слегка улыбнулась и с облегчением вздохнула.

— Иначе — имей в виду, — продолжал он, — сейчас все, не колеблясь, выдадут тебя графу за награду.

— Но я умею петь. Может быть, кто-нибудь нанял бы меня.

Подняв руку, он перебил Аликс:

— Только дворянам дозволено иметь собственных музыкантов или, может быть, некоторым богатым купцам, но, опять же, ты — одинокая, беззащитная девушка…

Удрученная, Аликс сгорбилась. Где же ей искать спасения?

Слуга отметил, что Аликс вполне поняла, как трудно ей будет спрятаться, и стал быстро излагать свой план:

— Если ты переоденешься мальчиком, то сможешь скрываться вместе с бродягами. Надо лишь подстричь волосы, переодеться и, может, забинтовать грудь, и сойдешь за юношу. Священник говорит, что ты умеешь изменять голос по собственному усмотрению. А внешне ты смахиваешь и на мальчишку, и на девчонку.

Аликс не знала, плакать или смеяться. И то правда, она не классическая красавица, с полными губами и большими голубыми глазами, но ей хотелось бы думать, что…

— Ну-ну, — ухмыльнулся слуга, — нечего огорчаться.