Повторялись названия городов юго–запада Германии: Мюнхен, Инсбрук, Аугсбург, Штутгарт. На углу стола два господина чертили маршрут: Люксембург — Бельгия — Нидерланды. Говорили о портах Северного моря, Англии. И споры, споры: у кого банк надежнее, где открывать счета.

«Банкиры!.. — подумалось Кейде, — Агенты банков. В надёжные места помещают деньги, золото, они же хотят купить и увезти куда–то русских пленных. Да, они кого–то выбирают, покупают и куда–то увозят. Иначе зачем Вильгельм и фрау Мозель прячут в своём замке Павла Николаевича, зачем неподалеку от Боденского замка томятся русские инженеры, учёные, изобретатели? И всё–таки кто они такие?»

Блондин пододвигает ей кофе, вазочку с конфетами. Говорит, что конфеты недавно привезены из Франции.

— Вы француз? — спрашивает Кейда.

— Помилуйте, разве я похож на этих мартышек?

— Мартышек?

— Конечно! Это же обезьяны.

— Я так не думаю.

— А вы их знаете, французов?..

Он наклоняется к Кейде и говорит совсем тихо:

— И немцев не знаете. И — слава Богу. Безмозглые истуканы, стадо баранов — ваши немцы!

— Помилуйте! Я вас на дуэль вызову. Я ведь тоже немка. Правда, я выросла в Швейцарии, но корни мои…

— Не утруждайте себя родословной, я знаю ваши корни…

Говорит тихо, другие его не слышат. Смотрит Кейде в глаза и загадочно улыбается. Ей становится не по себе. Жаром занимаются щёки. Она переводит взгляд на чашку с кофе, перебирает в вазочке конфеты. «Он знает… Всё знает…»

— Хотите покажу вам Цюрих? — спрашивает блондин как ни в чём ни бывало.

Кейда отвечает не сразу, она теперь не хочет отпускать его не узнав всё доподлинно: действительно ли он что–то знает о ней. И вообще, что он такое, этот синеглазый дьявол, и что ей от него ожидать?

— Очень, очень хотела бы побывать в Цюрихе.

— И ладно. Отлично. Едем.

Он решительно встает и подает Кейде руку. Ни с кем не прощается, идёт с ней к выходу. У дверей ею ждёт молодой парень, почти мальчик.

— Пришёл самолёт из Бухареста. С грузом.

— В мешках или ящиках?

— Банковские упаковки.

— Отлично! Организуйте охрану и ждите моего сигнала.

— Слушаюсь, сэр.

«Англичане, — думает Кейда, — Но говорят по–немецки. Странно». За воротами замка в стороне под дубом стоят три автомобиля. Роберт подходит к «Линкольну», открывает переднюю дверцу.

— Прошу вас!

И сам садится за руль.

Следом трогаются два автомобиля с людьми, — наверное, охрана.

Дерзкий вызов, брошенный Робертом, — «…я знаю ваши корни», — разбудил в Кейде бойца.

— Вы знаете мои корни? Это мне интересно…

Роберт повернулся к ней, смотрел пристально, но не зло, скорее, с отеческим сочувствием, — так смотрят родители на малых, несмышленых ребят.

— Сколько вам лет?

— Много. За два десятка перевалило.

— М–да–а… А мне в два раза больше.

Он устремил взгляд на дорогу и несколько минут ехал молча. Потом, не поворачиваясь, сказал:

— Вы попали в сложную ситуацию.

— Догадываюсь. Но что же из этого следует?

Она ждала, что Роберт сейчас же назовется её другом, предложит помощь, но таинственный спутник не торопился продолжать беседу.