– Как Мегера?

– Кажется, ей получше, – говорит Клеррис.

– Но не особо, да?

– Не настолько, как бы хотелось. Выпей еще.

Осушив чашку с теплой жидкостью, Креслин прокашливается.

– Тебе нужно пить как можно больше. Обезвоживание очень опасно.

– Обезвоживание?

– Нехватка жидкости. Я же тебе рассказывал, что человеческое тело состоит в основном из воды.

– А почему я ничего не вижу?

– Не знаю. Раньше я с таким не сталкивался. Могу только строить догадки.

– Какие? – требовательно спрашивает Креслин.

– Ну, если милостивому господину угодно...

– Оставь ты эти титулы.

– Тогда оставь такой тон.

– Прости.

– Выпей еще немного.

На сей раз руки Креслина не дрожат; он принимает чашку и выпивает, не расплескав.

– Имей в виду, – начинает, прокашлявшись, Клеррис, – это сугубо теоретическое рассуждение. По моему, ты сделал то, чего никогда раньше не делалось. Каким то образом нарушил дихотомию «Хаос гармония».

– Дихо... чего?

– Ты использовал магию гармонии для сотворения хаоса, причем в невиданных масштабах, – продолжает Клеррис, словно не услышав вопроса. – Возможно, ты помнишь: как то я говорил тебе, что для большинства Черных с возрастом становится все труднее осуществлять любое разрушение, даже если при этом не используется магия. А ты не только творил немыслимый хаос с помощью сил гармонии, но и – в то же самое время! – еще и убивал людей своим клинком.

Клеррис умолкает, и в наступившей тишине отчетливо слышен шелест прибоя.

– И... что? – напряженно выдавливает Креслин.

– В тебе, в самых твоих костях слишком много основополагающей гармонии, и твое сознание просто отключило то, что могло помешать тебе выжить. Но никакое перенапряжение не проходит даром, и те же фундаментальные силы гармонии, высвободившись, рикошетом ударили по тебе – и по Мегере, – разметав в клочья твою защиту.

– Сознание? По твоему, выходит, что мои мысли уже вроде как и не мои?

– Нет у меня ответа, – вздыхает Клеррис. – Говорю же, я могу только гадать.

– А моя слепота – она надолго?

– Да кто ж ее знает? Окажись на твоем месте обычный мастер гармонии, он давно был бы мертв. А слепота... не знаю. Может остаться на всю жизнь, но, возможно, ты и прозреешь... через год... или через десять лет. Когда – не скажет никто, но то, что вы с Мегерой живы, – уже чудо. А раз случилось одно, почему бы не случиться и другому?

– Ладно. А что с вражьими солдатами?

– Шиера оказалась поумнее нас с Хайелом, к тому же остальные корабли были выброшены не так кучно. Она перехватывала спасшихся по отдельности, и они или падали под стрелами, или сдавались. Переловили, правда, не всех: в холмах еще укрываются беглецы, но не думаю, что они доставят нам много хлопот. Норландцы и остранцы захотели выкупить своих, и Шиера с Хайелом запросили за пленных самую высокую цену... – Клеррис снова прокашливается. – Похоже теперь, особенно с учетом того, что нам достались и выброшенные суда, все денежные проблемы решены. Вы с Мегерой теперь довольно богаты.

– Мы богаты?

– Как регентам вам причитается одна пятая, кроме того, Шиера с Хайелом настояли на возмещении тебе всех затрат на припасы, которые ты покупал на свои средства. Вообще то, после того как Шиера рассказала об этом бойцам и выплатила им всю задолженность по жалованию, они хотели выделить вам с Мегерой треть, но Шиера и Хайел заявили, что вы столько не возьмете.

– Да нам и пятой то части много.