«Пока ты еще ребенок, – сказала себе Патти, – родители крутятся вокруг тебя. Поднимают, отряхивают, целуют ушибленные места; всегда, когда нужно, кто-то есть рядом, и ты считаешь это само собой разумеющимся. Потом приходит их черед, они становятся беспомощными, но что можно сделать, кроме как сидеть, ждать и желать, чтобы Бог услышал твои молитвы, потому что ведь случается же чудо? »

По коридору торопливо приближалась запыхавшаяся Мери Макгроу, которую наконец отыскали в Куинсе на благотворительном мероприятии. Патти встала, взяла мать за руки и поцеловала.

– Ничего нового, – сказала Патти. – Он здесь. – Она кивнула в сторону закрытых дверей. – Никого не пускают. Врач, какой-то знаменитый кардиолог, ничего не говорит, возможно потому, что нечего сказать. Присаживайся.

Мери Макгроу ответила:

– Он жаловался, что ему трудно дышать. Я сказала, что это из-за лишнего веса и переутомления. Может быть...

– Прекрати, – перебила ее Патти. – Ты так внушишь себе, что это твоя вина, а это неправда.

«Это скорее моя вина, – подумала она, – сегодня за обедом я просто переложила свои проблемы на его плечи».

Тут ей кое-что пришло в голову.

– Когда это произошло, у него был Поль, – сказала она, – а где он вообще?

Мери Макгроу казалась довольной:

 – Я рада, что с ним был Поль. Твой Поль просто прелесть. Они всегда находили общий язык.

Был ли смысл утверждать обратное? Патти промолчала.

Мери продолжала:

– Отец всегда боялся, что ты выскочишь за какую-нибудь деревенщину, вроде него самого. Он всегда так говорил, хотя знал, что это неправда. Когда ты привела к нам Поля, мы с отцом долго не могли уснуть, говорили о тебе и о нем, прикидывали, подходит ли он тебе. Помнишь свою свадьбу? Я не забыла. Столько было солидных людей с его стороны, и ты, припавшая к отцу...

– Мама, – резко перебила ее Патти, – папа еще жив. И у других были инфаркты, и ничего. Ты о нем... ты о нем говоришь, как будто его уже нет с нами, а это неправда.

Мери Макгроу молчала.

– Нам просто придется присмотреть, чтобы он столько не работал, чтобы не брал все на себя.

Мери Макгроу улыбнулась: – Нам бы мог помочь Поль. Он молод, силен и, как говорит отец, хорошо знает дело.

– Да, – машинально ответила Патти.

– Я только надеюсь, – продолжала Мери Макгроу, – что отец не узнает о том скандале, который произошел на открытии «Башни мира». Он собирался туда и хотел, чтобы я пошла с ним, но я отказалась, слишком много больших людей: губернатор, сенаторы, конгрессмены, мэр и так далее. Мне в таком обществе не по себе. Но отцу это не мешает. Ему ничто не мешает. Он...

– Мама, – спросила Патти, и голос ее прозвучал решительно и властно, – что там у них за скандал?

— Это показали по телевидению. Я услышала, когда проходила через холл.

– Послушай, я хочу знать только одно. Что там за скандал?

– Откуда-то пошел дым. Или огонь. Никто не знает толком, в чем дело.

Мери на минуту умолкла, а потом неожиданно тихо и настойчиво произнесла:

– Берт! Берт! Прошу тебя!

– У папы будет все в порядке, мама.

– Разумеется.

В ней стала заметна скрытая сила. Мери встряхнула головой, как будто прогоняя дурные мысли, и отбросила назад пряди волос:

– Ты давно здесь, девочка моя?

– Какая разница!

– Ожидание хуже всего, — Мери улыбнулась. – Но человек ко всему привыкает.