Лич поднял свободную руку, и с ладони тут же вспорхнул второй мотылёк и полетел над могилами. Всё ближе и ближе.

— Они где-то здесь, уверен, — Берток тоже занялся поисками.

— Ты надоел мне, — голос лича звучал глухо и низко. Казалось, он даже резонировал внутри полуистлевшего тела, рождая эхо. — Молчи!

Маг недовольно засопел, но смолчал. Понимаю, кто ж может перечить личу?

— Двое.

Лич неспешно направился к нам.

Истван ещё крепче стиснул зубы и постарался полностью прикрыть меня собой.

Посох лича коснулся щита, и тот мгновенно рассыпался. Казалось, отполированное до блеска дерево просто впитало магию. Лёгкий хлопок, пара искорок — и мы полностью беззащитны.

— Маги, — равнодушно констатировал лич.

Мотылёк-светлячок слепил глаза. В отличие от наших огоньков, он рождал живой, тёплый свет.

Истван сел и вежливо поздоровался. Я видела, как тот старательно подбирает слова, стараясь вести себя дружелюбно и не делать резких движений.

— Не колдуй, Рената, и не пытайся бежать, — устало попросил некромант и тихо добавил: — Бесполезно.

Лич всё так же недвижно стоял и рассматривал нас. Руки сложены на посохе, глаза скользят по лицам. Интересно, вспомнит ли лич, что некогда оживил меня? Лишь бы не вспомнил!

— Местный некромант. Я частенько встречаю твои следы. И только защитная магия…

— Глупо тягаться с вами в силе, — дипломатично ответил Истван и осторожно встал. Видимо счёл, что разговаривать с личем сидя неприлично. Мне же сделал знак сидеть. Я с радостью подчинилась: чем дальше от лича, тем лучше.

Мёртвый маг обернулся к Бертоку и спросил:

— Это он помешал тебе?

Сердце стукнуло и на миг остановилось. Сейчас нам вынесут смертный приговор.

— Да, учитель. Остальные успели разбежаться, но найти их несложно. Если угодно, сам этим займусь.

Значит, действительно учитель. Хотя, положа руку на сердце, кто из нас в этом сомневался? Только зачем личу потребовался ученик? Они одиночки, к людям либо равнодушны, либо безжалостно истребляют.

Пальцы Бертока окутало голубое свечение, но лич, не оборачиваясь, мановением руки погасил его.

— Эйваз на плече… — задумчиво пробормотал мёртвый маг и наклонился к Иствану, словно желал лучше рассмотреть. И действительно, даже пальцем коснулся.

Мантия обнажила запястье, где сухие кости переходили в иссохшую плоть. Обрывки сухожилий скреплял дутый серебряный браслет. Я его не помнила, хотя не поручусь, что лич не носил его раньше. Как заворожённая, смотрела на него. Кажется, на браслете вычервлены то ли руны, то ли эльфийские письмена.

Истван замер, но смело не сводил взгляда с лица лича.

Кости пальцев поскребли куртку некроманта, и нарисованная руна облачком поднялась в воздух и спланировала на ладонь лича.

— Хорошая работа, — тот со всех сторон осмотрел символ и вернул обратно.

Истван дёрнулся и стиснул зубы, когда руна коснулась плеча. Даже я ощутила исходивший от неё жар, у некроманта же наверняка ожог остался.

— Можешь не прятаться, я всё равно вижу.

Лич без труда оказался по ту сторону канавы, у меня за спиной.

Кровь застыла в жилах, когда набалдашник посоха коснулся затылка.

— Встань!

Я безропотно повиновалась.

— Моя работа, — после минутного молчания изрёк лич. — Жалко портить.

— Можно и не портить, учитель, — подал голос подобострастный Берток.