Голова усмехнулся и одарил скупыми аплодисментами. Не зная, как отреагировать, то ли он издевался, то ли действительно восхищался, решила ничего не делать и подошла к Иствану. Тот даже не пошевелился.

— Простите за разглашение вашей личной жизни. Но это ведь лучше, чем отвечать за то, чего вы не совершали.

Некромант промолчал, только губы сжались ещё сильнее. Похоже, я стала новой Аранкой, хотя, свидетели небеса, я не желала причинять ему боль! Нужно поговорить без свидетелей, объяснить, что не собиралась выставлять Иствана на посмешище и очень хорошо к нему отношусь. Главное, чтобы услышал. Догадываюсь, рта открыть не успею, как окажусь перед запертой дверью.

— Только не оговорите себя, — тихо, так, чтобы никто больше не слышал, шепнула я.

Ответа не последовало и, бросив тревожный взгляд на неестественно прямую спину некроманта, вернулась на прежнее место.

— Будете заявлять на господина Арна? — голова уже очинил перо и приготовился пополнить громкое дело очередной бумагой.

— Оно уже написано, как и на особу, которая сидит рядом с ним. Нанесение побоев, клевета, публичные оскорбления, наветы — по-моему, этого достаточно для тюремного заключения.

Мстительно глянула на Вилму и приторно улыбнулась. Та ответила полным ненависти взглядом. Ничего, ты ещё не знаешь о своей растоптанной репутации. Я уж постараюсь, чтобы никто на тебе никогда не женился.

— Осталось выяснить, при каких обстоятельствах избили истицу.

Вот, значит, как! Хороша любовь! Только вчера ластилась к Иствану, а сегодня жаждала упечь его за решётку. Женская месть во всей красе.

Пожала плечами. Я действительно не знаю, упала ли Вилма с лестницы, врать не стану. Это амплуа Миклоса Арна.

Голова скупо поблагодарил за помощь и заверил, больше ко мне вопросов нет. Но я не спешила уходить, осталась, чтобы выслушать заключение по делу Иствана. Голова предпочёл умыть руки и отдал всё на откуп столичным магам. Авалона такое решение устроило. Он немного задержался в кабинете, а все остальные, в том числе я, вышли.

Вилма вылетела из комнаты первой, очевидно, опасаясь остаться наедине с кем-либо из нас.

Сопя и мимикой показывая отношение к поведению товарища, Нар и Денес вынесли носилки с Миклосом. Тот напоследок отыскал меня взглядом и попросил простить. Не ответила, стараясь подслушать разговор Джено и Иствана. Они примостились у окна и о чём-то вполголоса спорили. Но стоило подойти, как некромант резко замолчал и ощетинился, не скрывая раздражения.

— Истван, не надо, — с тоской пробормотала я. — Давайте поговорим. Полагаю, Джено, как и Андор знал… Просто ваш друг намекал, будто вы что-то хотите сказать, но я не думала, честно не думала! И не хотела причинить вам боль, клянусь!

Истван молчал. Глаза потемнели, пальцы сжались так, что побелели костяшки.

— Умоляю, не надо! — я с мольбой заглянула в глаза некроманта. — Успокойтесь, пожалуйста. Ваш поступок, я его не осуждаю, ни один мужчина до этого не рисковал своей жизнью во имя моей чести. И хватала за руки только потому, что волновалась.

Истван мотнул головой и уткнулся лбом в стекло. Слушать меня он не желал, а я, как назло, не могла подобрать правильных слов.

— Не руби с плеча, — посоветовал Джено. — Рената не из тех, кто наносит удар в спину.

— Теперь каждая собака знает… — пробормотал Истван и, не прощаясь, быстрым шагом ушёл.

Джено проводил друга сочувствующим взглядом и осторожно спросил:

— У него есть шанс? Если да, хотя бы маленький, помиритесь.