– Раненько. Бритоголовый гаденыш прибыл слишком рано.

Он попытался рассмотреть корабль, но увидел лишь маяки на верхушках Братьев. Пеллане платили минимальный причальный сбор, и потому место им отвели самое паршивое, позади кушмарраханских рыбаков, добытчиков губок и жемчуга, мелких контрабандистов. Впрочем, все они понемногу занимались контрабандой.

Бел-Сидек, прихрамывая, сошел на берег и взобрался на первое попавшееся возвышение, чтобы видеть гавань. Поглядел с минуту и начал хихикать. Другие зеваки вопросительно уставились на него; бел-Сидек взял себя в руки.

Галера градоначальника и две легкие военные галеры эскорта прокладывали себе путь среди оживленного движения мимо Братьев. Несколько судов, вынужденных пропустить их, теперь шли сзади. В их числе и два корабля Мериэль с оружием в трюмах. Теперь не будет проблем с его разгрузкой. Геродиане временно помешаются и в течение нескольких дней будут абсолютно недееспособны.

Захочет ли старик поприветствовать нового тирана, будет ли у него такая возможность? Раньше он не упускал подобных случаев. Но если Мериэль права и готовится специальная операция… может ли это быть как-то связано с новым градоначальником? Вряд ли. Генерал уже несколько месяцев изъясняется загадками.

Наверное, лучше вернуться к работе. Приезд градоначальника ничего не меняет, во всяком случае, на сегодняшний день.

У новой верфи – раньше тут были общественные бани, но геродиане решили, что они оскорбляют нравственность, и разрушили их, – с бел-Силеком поравнялся какой-то человек.

– Биллн-козел. Тысячу лет не виделись. Как дела? Чем теперь занимаешься?

– Работаю на верфи. А вы будто не знаете.

Бел-Сидек знал. Он не выпускал из виду никого из своих солдат, вернувшихся из Дак-эс-Суэтты. Тем более что вернулось совсем немного.

– Так в чем же дело?

– Да вот один юноша поделился со мной своими проблемами. Но мне крупно везет нынче. Вы единственный, с кем мне хотелось посоветоваться насчет этой задачки. И тут – словно дар Арама – вы идете на встречу. Как увидал вас – точно божественное знамение получил.

– Не понимаю.

– Обождите, расскажу. Не знаю, какие у вас связи, но из моих знакомых только у вас могут быть друзья, участвующие в сопротивлении.

Бел-Сидек промолчал.

– Один паренек – он-то с Живыми никак не связан – убедил себя, что знает некоего кушмарраханина, чье предательство имело не менее роковое значение, чем предательство Фа'тада. Вбил себе это в голову, а теперь, по его данным, выходит, что тот изменник занимает важное место в Союзе, а ведь кто раз продался Героду, того всегда можно купить снова.

Бел-Сидек торопливо прокручивал услышанное в голове и слабо надеялся, что не вспотел и не побледнел, вообще никак не выдал себя.

– Поточнее, чего вы хотите, сержант?

– Ну, главным образом я хочу понять, выдумывает паренек или нет. Он-то в свои фантазии верит, но люди сплошь и рядом верят в несусветные веши. Лично я никогда не слыхал о другом предателе, кроме ал-Аклы, тем более о таком важном.

– Я тоже ничего такого не знаю. Но мало ли чего мы не знаем, а оно все равно существует. Пойдем я угощу тебя обедом и во всем разберемся.

Бел-Сидек подумал, что выдает себя, но дело того стоило.

– Но имен я не назову, полковник.

“Еще как назовешь, дружок. Если мы захотим, назовешь как миленький”. Бел-Сидек покосился на Билли. А может, и не назовет, он всегда был упрям как черт.

– Ладно, не будем забегать вперед.

Они зашли в заведение, где подавали вкусное бхегхэйс – жирную рыбу со специями и овощной суп, в котором она варилась несколько минут до подачи на стол.