2895 год от В.И.

Вечер 10-го дня месяца Собаки

АРЦИЯ. МУНТ

Капитан городской стражи Жозеф Клеман с удовольствием смотрел на хлеставший за окнами дождь, представляя, как ругаются те, кому выпал вечерний обход. Короля в городе не было, но заведенный еще Обеном Трюэлем обычай неукоснительно соблюдался — в любую погоду городская стража утром и вечером проходила по главным улицам, дабы жители доброго города Мунта чувствовали себя под защитой короны и знали, за что платят налоги. Конечно, от злоумышленников это не спасало, но порядок есть порядок, и стражники в синих плащах с нарциссами честно топали по городу, гремя оружием и подмигивая хорошеньким служанкам. Но в такую погоду добрый хозяин собаку на улицу не выгонит, а кошка и сама не пойдет.

Клеман прикидывал, не перебежать ли через улицу в «Синюю овцу» или лучше дождаться с обхода этих мокрых куриц, и тут в дверь — нет, не постучали, а забарабанили. Жозеф кивнул своему помощнику, которого в подражание гвардейцам называл аюдантом, и тот исчез в коридоре.

— Кто идет? — Голос юноши ломался, но он старался казаться бравым воякой. Не будь здесь начальника, наверняка бы брякнул что-то вроде: «Кого нелегкая принесла, Проклятый побери!»

Что ему ответили, капитан не слышал, но по звуку торопливо отодвигаемого засова понял — дело и впрямь спешное. Накинув кожаный плащ — никогда не помешает показать, что ты готов к любым неожиданностям, — Клеман вышел навстречу вечернему гостю, буквально ввалившемуся внутрь. Жозеф всегда гордился своей памятью на лица и сразу узнал краснорожего никодимианца, собиравшего пожертвования перед вечерними службами. Кажется, его звали брат Жан, но в каком он был виде! Мокрый, как мышь, и задыхался, как новобранец на плацу. Видать, бежал всю дорогу, обокрали его, что ли? Не иначе! Из-за чего еще клирик станет бегать под дождем?

— Заходите, брат Жан. Вот сюда, к огню, Поль, согрей гостю вина...

Но монах — небывалое дело — отказался от дармовой выпивки. Выкатив и без того рачьи глаза, он набрал в грудь побольше воздуха и проблеял:

— М-м-молния! П-п-потом еще од-д-дна!.. б-б-быстрей!

— Молния? Какая, к Проклятому, молния? Пожар, что ли?

— Ск-к-корее!.. Г-г-горит-т!!!

При необходимости Клеман умел действовать решительно. Схватив гостя за шиворот и как следует встряхнув, чтоб пришел в себя, он гаркнул:

— Где горит?!

Встряска помогла, во всяком случае дар речи к брату Жану вернулся. Вместе с жаждой.

— Циалианское подворье горит. — Монах умильно глянул на кувшин в руках аюданта. — Как вдарило, так купол и рухнул... Полыхает — страсть, а двери завалило.

Дальше капитан не слушал. Пожары — дело городской стражи. Король третий год ежегодно приплачивает каждому стражнику по три аура, а Клеман не терпел, когда его и его подчиненных обзывали тунеядцами, и потом, в храме остались люди... Хорошо, хоть капустницы, а не кто другой. Эти по вечерам к себе никого не пускают, а вот у эрастианцев сейчас яблоку и тому упасть негде — кто молится, кто от дождя прячется.

Впрочем, где бы ни горело, его дело — тушить. Клеман, приказав трубить сбор, бросился на конюшню. Управились быстро: ребята знали, когда надо спешить. Несколько запряжек вылетели из широко распахнутых ворот и галопом помчались по Синей улице, разбрызгивая возомнившие себя озерами лужи. Хорошо, что дождь, — поможет гасить или, по крайности, не даст огню перекинуться на другие дома. Впереди тревожно загудел Черный Колокол [Непрерывный звон Черного Колокола означал несчастье, а удары с определенными интервалами оповещали о смерти короля, королевы, наследника, Архипастыря и кардинала.