.. и даже для каги, даже для Стейвена. Она не ответила.
— Заслушивание отчета капитана Иден Версио окончено, — произнес отец в голорегистратор. — Рекомендую не проводить расследования обстоятельств смерти лейтенанта Сейн Мараны. Рекомендую посмертно представить ее к Черному лавровому венку за службу Империи. Рекомендую объявить благодарность коммандеру Делу Мико и лейтенанту Гидеону Хаску, а также капитану Иден Версио. — Он выключил записывающее устройство.
Иден была поражена.
— Спасибо, сэр, — сказала она, поднимаясь. — Разрешите обратиться?
— Разрешаю.
— Когда я смогу поговорить с мамой? Я так понимаю, ей сообщили о...
— Иден.
Услышав свое имя, девушка замерла. Слова застряли у нее в горле. Что-то случилось. Что-то ужасное. Она не находила слов, чтобы задать вопрос, лишь немо глядела на отца, беззвучно молясь, чтобы он сказал не то, о чем она думала. Чего страшилась.
— Может, ты сядешь, — начал Версио.
Слова нашли выход.
— Нет, — сказала она. — Я постою.
Адмирал посмотрел прямо ей в глаза и кивнул.
— Как знаешь. Я хотел сказать тебе раньше, но до завершения экспедиции у нас не было возможности безопасно с вами связаться, — тихо сказал Версио. — Мы не могли рисковать срывом операции. И я не... — Он замолчал и прокашлялся. — Я хотел сообщить тебе лично.
Нет.
«Нет...»
Беспомощная, потерявшая дар речи, Иден только и могла, что стоять, будто лом проглотив, и ждать.
— Ее недуг оказался в более поздней стадии, чем мы думали. Спустя три месяца после твоего отъезда она скончалась.
Иден продолжала глядеть на него, сжимая кулаки и не говоря ни слова.
— Зихей никогда особо не любила Вардос, поэтому мы похоронили ее на Сваахе, где у нее была последняя выставка. Есть запись церемонии, ты можешь ее посмотреть, если пожелаешь. А я могу организовать поездку, если захочешь побывать на ее могиле.
Хотелось бушевать. Кричать. Царапать его лицо. Царапать свое. Светлая улыбка Зихей, ее лучистые глаза, ее счастливый, полубессознательный грудной смех, ее длинные пальцы со старомодным лаком на ногтях... все это ушло навсегда.
— Она так и не узнала, что ее дочь не изменница, — то ли прошептала, то ли выдохнула Иден.
Отец помолчал. Затем, таким же тихим голосом, сказал:
— Нет. Узнала.
Иден тихо ахнула, на глаза навернулись слезы. Она вытаращилась на отца, будто на незнакомого человека. Эти два простых слова перечеркивали все, к чему она привыкла. Операция была совершенно секретной, и Версио, пойдя на такой шаг, нарушил все существующие воинские правила. Душу Иден переполняла радость, но в то же время сердце ее разрывалось, потому что это откровение, хотя и значило для нее буквально все, не меняло ровным счетом ничего,
— Спасибо, — вот и все, что она могла сказать.
Адмирал кивнул.
Оба помолчали.
— Вы сильный солдат, капитан Версио, — сказал он наконец.
— Спасибо, сэр, — ответила Иден.
Адмирал расправил плечи, и момент стал историей.
— Отдыхайте. Я распорядился, чтобы всем выделили отдельный ночлег. Подумал, что вам захочется побыть в одиночестве после того, как вы столько времени прожили среди этих... — Версио не смог даже подобрать достаточно презрительного эпитета для «Мечтателей». — Среди них, — закончил он. — Завтра в девять утра явитесь всем отрядом за новым заданием. Понимаю, это очень быстро, но в таких случаях всегда лучше окунуться в работу. Перестать думать о прошлом. К тому же Империя нуждается в вашей помощи.
— Служу Империи, сэр.
— Я знаю. Вы Версио. Так я вас воспитал. — Он сделал паузу. |