|
Говорите же – да или нѣтъ, посмотрите на меня! И старикъ бросился передъ нею на колѣни, страшно моргая своими впалыми глазами, Онъ былъ въ эту минуту оригиналенъ, какъ миѳлогическій Сатиръ. Ребекка отпрянула назадъ и остолбенѣла. Въ продолженіе всей этой исторіи, она, какъ мы видѣли, въ совершенствѣ владѣла собой и ни разу не теряла присутствія духа; но теперь врож-денное мужество, повидимому, отступилось отъ нея, и – миссъ Ребекка Шарпъ заплакала самы-ми искреннними слезами, какія когда-либо выпадали изъ ея глазъ. – О, сэръ Питтъ! воскликнула она, о, сэръ… я… я… я уже замужемъ! ГЛАВА XV Мимолетный выступъ таинственного супруга на сцену Читатели, снабженные отъ природы неистощимымъ запасомъ патетическихъ порывовъ сильного чувства (съ другими читателями мы не желаемѣ имѣть дѣла), были, безъ малѣйшаго сомнѣнія, приведены въ трогательное умиленіе поэтической картиной, которою мы имѣли счастіе закончить послѣдній актъ нашей маленькой драмы. Въ самомъ дѣлѣ, что можетъ быть восхитительнѣе изображенія Любви на колѣняхъ передъ Красотой. Но лишь-только роковое признаніе, относительно замужества, вырвалосъ изъ устъ обожае-мой Психеи, Купидонъ дикимъ вепремъ припрыгнулъ на коврѣ и быстро выпрямился во весь ростъ, произнося громогласныя восклицанія, которыя поразили ужасомъ и страхомъ бѣдную Психею. – Замужемъ! Вы шутите! заголосилъ баронетъ послѣ первыхъ взрывовъ бѣшенства и отча-янного изумленія. Вы издѣваетесь надо мною, Бекки, какой дуракъ захочетъ жениться на дѣвушкѣ, у которой нѣтъ ни пенни за душой? – О, да, замужемъ я, сэръ Питтъ, замужемъ! голосила несчастная Ребекка; заливаясь пото-комъ слезъ. Ея голосъ взволновался, руки задрожали, грудь заколыхалась, колѣни подкосились, глаза подернулись туманомъ, и, готовая упасть въ обморокъ, она граціозно прислонилась къ камину, представляя изъ себя прелестнѣйшую фигуру душевной грусти, способную разжалобить и рас-топить самое чугунное сердце. – О, сэръ Питтъ, добрый, великодушнѣйшій, милый сэръ Питтъ! Думаете ли вы, что я не-благодарна за всѣ ваши благодѣянія и ласки? О, я чувствую, глубоко чувствую все, что вы сдѣлали для бѣдной сироты, и только одно ваше великодушіе могло вырвать изъ моей груди эту ужасную тайну. – А развѣ мнѣ легче отъ этого-то великодушія, чортъ бы его побралъ? заревѣлъ сэръ Питтъ. За кого же вы изволили выйдти, миссъ Бекки? Кто вашъ мужъ? Гдѣ онъ? – Позвольте мнѣ воротиться съ вами, сэръ, на «Королевину усадьбу»! Позвольте мнѣ слу-жить вамъ вѣрой и правдой, какъ прежде, какъ всегда! О, не разлучайте меня съ вашими преле-стными осиротѣлыми малютками! – Эхма! Такъ онъ бросилъ васъ, этотъ шалопай, миссъ Бекки? сказалъ баронетъ, начиная, какъ ему казалось, понимать сущность дѣла. Ну, Бекки, маршъ на «Королевину усадьбу», если вамъ угодно. Вы не будете ѣсть даромъ чужую требуху. Мое дѣло сторона; я вамъ сдѣлалъ предложеніе и получилъ отставку. Пеняйте на себя. Воротитесь гувернанткой, если хотите, это пожалуй, не сдѣлаетъ большой разницы. Она протянула ему свою миньятюрную ручку, и расплакалась навзрыдъ, причемъ ея густые локоны въ поэтическомъ безпорядкѣ разсыпались до ея лицу и по мраморной полкѣ камина, куда она преклонила свою горемычную голову. Сэръ Питтъ умилился сердцемъ и душою. – Такъ этотъ негодяй улизнулъ отъ васъ… на другой день послѣ свадьбы – э? говорилъ онъ; обнаруживая отвратительную попьггку на утѣшеніе беззащитной сироты. Ничего, Бекки, ничего, моя милая, будетъ дождь, будутъ и грибки. Я беру васъ на свое попеченіе, Бекки. – О сэръ! если вамъ пріятно пользоваться услугами вашей маленькой Ребекки, я съ гордо-стью готова воротиться на «Королевину усадьбу», и принять подъ свое покровительство преле-стныхъ малютокъ. |
