|
Но там полегли и солдаты. Пулемет в саду богачей не делал различия между нами и ими. Отряд выравнивал свои ряды. С опушки леса доносился яростный рев. Отдельные рабочие еще выбегали из-за сосен, они не хотели верить, что дело проиграно. Брань и угрозы оглашали воздух, кто-то выстрелил. Солдаты взяли на прицел. Бежать! Но вдруг в свете прожектора появилась фигура одичавшего человека с обнаженной грудью, в очках; он тащил какого-то коротышку, а тот кричал и отбивался, стараясь вырваться. Гологрудый взмахнул руками, и коротышка полетел прямо под выстрелы. Отряд дал залп. В куцего человечка попала пуля, но, уже падая на колени, он забился, задергался и успел крикнуть: - Не надо стрелять! Я не виноват! Потом упал на живот, стал скрести пыль ногами и руками и умер. Это был предатель Яунер. В лесу закричали: - Молодец, Гербесдерфер! И, спотыкаясь, рассыпались между деревьями. Бальрих - с ними. Но вдруг, обессиленный, свалился на кого-то в овраг. Человек застонал, и по его стонам Бальрих тут же узнал Ганса. - Это ты, мальчик? - Бальрих зажег спичку. - Ты шел вместе с нами? Ты весь в крови... - Но, увидев, что Ганс без сознания, пробормотал: - Пролил за нас кровь, а я остался невредим. Он взвалил его на спину и стал выбираться из оврага, обходя стволы, чтобы не ушибить Ганса. Из окон виллы "Вершина" лился свет. Она стояла на холме, белая, заброшенная, оцепленная солдатами. "Я отнесу его туда, - решил Бальрих, - пусть меня арестуют". Но не успел он выйти из леса, как Ганс очнулся. - Что ты делаешь? Беги отсюда! - Подросток из последних сил так схватил за голову Бальриха, что чуть не свихнул ему шею. - К тебе! - потребовал Ганс. - В твой корпус! Но тут рабочий споткнулся, и Ганс снова потерял сознание. Бальрих покорился и пошел в обход домой. Это заняло половину ночи. Лес, дорога - все было оцеплено войсками, кроме рабочих корпусов. Да и кого им там искать? Никто еще не возвращался; Даже ворота стояли открытыми настежь. Бальрих бережно опустил мальчика на свою койку и стал перед ним, сложив руки. "Настоящий герой, - думал он. - Кто заставлял его идти с нами, и что ему за дело до нас?.. Так вот каковы они; истинные герои! А нам, бедным, даже это не дано". Он стоял, глядя на мальчика, как будто сам не тащил его на руках чуть не всю ночь и не уложил на эту постель. Он долго смотрел на него из-под сдвинутых бровей и вдруг, опомнившись, кинулся перевязывать. Покончив с перевязкой, Бальрих, глядя перед собой, сказал: - Семнадцать лет, богат, а идет с нами, бедными, с нами, кому ничего не осталось, кроме отчаяния. Мальчик, не открывая глаз, слабым голосом спросил: - Отчаяния? Разве ты не был счастлив, Карл? Бальрих отвечал: - Да, как может быть счастлив самоубийца в час избавления, после долгих страданий. Юный богач улыбался, не размыкая век. - Это было прекрасно, точно праздник. И как светло! И эта арка в розах! Победа! - бормотал он в бреду. - И мы плывем по небу! А Бальрих в ответ: - Нет, тяжела наша жизнь на земле, и мы знаем, что лечь в эту землю - цель нашего пути. - Все принадлежит нам - свобода, счастье! - Пустые слова, - ответил Бальрих. - Кто верит им? Богач открыл глаза. Их горячечный, восторженный блеск вдруг затуманился печалью: - Вы не верите в счастье даже в такую ночь? - Пиршество богов не для нас. |
