– Здесь он совершенно точно не смог бы совершить посадку, – заметил я. – Может быть, ты и права. Я с удовольствием вернулся бы в Кьеблавик с комфортом. – Я посмотрел на голубое небо, в котором только что исчез вертолет. – Но никто не говорил мне, что в этом замешаны американцы.

Элин посмотрела на меня искоса.

– Замешаны в чем?

– Не знаю, черт возьми! Но очень хотел бы узнать. – Я вернул карабин на место. – Что ж, пока удовольствуемся тем, чем мы располагаем.

Мы продолжили свой путь по этой проклятой дороге, поворот за поворотом, вверх и вниз, но в основном вверх, пока не забрались к самому краю Ватнайекюдля, вплотную ко льду. Отсюда дорога могла идти только в одном направлении, поэтому она повернула под прямым углом к леднику и постепенно начала спускаться вниз. Нам встретился еще один особенно неприятный участок, когда мы перебирались через боковой отрог Тредладингьи, но потом дорога улучшилась, и я вернул Элин в машину.

Окинув мысленным взором проделанный нами путь, я поблагодарил Бога за то, что день был ясным и солнечным. Если бы стоял туман или, тем более, моросил дождь, проехать по этой дороге было бы невозможно. Сверившись с картой, я обнаружил, что мы уже миновали участок с односторонним движением, чему тоже был несказанно рад.

Элин выглядела усталой. Ей пришлось пройти большое расстояние по неровной дороге, множество раз спрыгивать с бампера и запрыгивать на него, и теперь ее лицо заметно осунулось. Я посмотрел на часы и сказал:

– Мы почувствуем себя лучше после еды, и горячий кофе подкрепит наши силы. Остановимся здесь ненадолго.

И это оказалось ошибкой.

Я понял, что совершил ошибку, через два с половиной часа. Мы потратили час на еду и отдых, а затем ехали еще в течение полутора часов, пока не оказались возле широко разлившейся реки. Я остановил машину возле края воды, где колея исчезала в реке, и вышел наружу, чтобы изучить возникшую проблему.

Я оценил глубину потока и посмотрел на сухие камни лежащие на берегу.

– Черт возьми, уровень воды все еще поднимается. Если бы мы не останавливались, то час назад проехали бы здесь совершенно спокойно. Теперь я не уверен, сможем ли мы это сделать.

Ватнайекюдль недаром называют "Водный Ледник". Он формирует речную сеть Восточной и Южной Исландии – огромный резервуар замерзшей воды, которая при медленном таянии разливается по поверхности земли многочисленными водотоками. Еще недавно я благодарил Бога за то, что день выдался солнечным, то теперь мне пришлось об этом пожалеть, поскольку в солнечные дни реки особенно полноводны. Лучше всего пересекать ледниковую реку на рассвете, когда уровень в ней низок. В течение дня, особенно в ясную солнечную погоду, таяние льда становится более интенсивным, и уровень воды в потоках достигает своего пика после полудня. Эта конкретная река еще не достигла пика полноводности, но уже была слишком глубока для того, чтобы ее форсировать.

Элин сверилась с картой.

– Куда нам нужно добраться? Сегодня, я имею в виду.

– Я хотел выбраться на Сиренгисандурскую дорогу. Это более‑менее постоянный маршрут; как только мы окажемся там, доехать до Гейзера станет проще простого.

Она измерила расстояние.

– Шестьдесят километров, – сказала она и сделала паузу.

Я увидел, что ее губы шевелятся.

– В чем дело?

Она подняла голову.

– Я считала, – пояснила она. – На этих шестидесяти километрах нам предстоит пересечь шестнадцать рек, прежде чем мы достигнем дороги на Сиренгисандур.

– Бог ты мой! – воскликнул я.

Обычно в своих путешествиях по Исландии я никуда особенно не торопился. Я никогда не подсчитывал количество рек, и если одна из них вставала на моем пути непреодолимым барьером, мне ничего не стоило остановиться и подождать несколько часов, пока уровень не упадет.