То, что она узнала его, видно по ее лицу. Риццио тоже понимает это. Майоретка даже отшатывается. А потом оборачивается к Шугар, та смотрит на нее отчаянным, умоляющим взглядом. У майоретки на лице замешательство.

Риццио входит в кабину лифта. Майоретка молчит.

Уже все мужчины исчезают в кабине, а Шугар не спускает с майоретки глаз. Майоретка подходит и садится рядом с ней.

Снова открывает коробочку с леденцами и протягивает ее Шугар. Та берет себе один. Закрыв коробочку, девушка улыбается и легонько встряхивает ее в руке. Леденцы гремят.

Обширный пустырь, который Чарли показывал на фотоснимке.

Два часа ночи.

Сидя на винтовой лестнице, Маттоне с хмурым видом бросает на землю камешки.

Вокруг тишина и спокойствие. Слышно лишь постукивание камешков.

В нескольких метрах от боксера замерла Пеппер с капюшоном на голове. Она переоделась в вечернее платье Тобогган и держит в руках старенькую тряпичную куклу.

Капюшон — это чехол от валика, — из которого Чарли вытряхнул перья.

Кабриолет стоит у подножия пилона с открытыми дверцами и включенным освещением салона. Вдали виднеются высотные здания Монреаля, мосты над рекой.

Чарли и Тони, облокотившись на капот машины, критически осматривают покорно стоящую перед ними Пеппер.

— У куклы в спине кольцо. Ну-ка потяни, — говорит Чарли.

Пеппер ощупью отыскивает кольцо, лицо у нее закрыто капюшоном. В причудливом освещении раздается механический голос:

— …Не хочу в пансион!.. Не хочу в пансион!..

Маттоне вскакивает на ноги.

Чарли притягивает Пеппер к себе, забирает у нее куклу.

Девушка откидывает с лица капюшон и смотрит на Тони. Она видит, что он беспокоится за нее, и ободряюще улыбается.

Треск распарываемой материи: сидя боком на переднем сиденье, Чарли вскрывает ножичком спину куклы, перерезает нить, ведущую к звуковому механизму.

— Что ты делаешь? — удивленно спрашивает Тони.

— Учу ее другому языку.

Чарли достает из кармана одну из добытых Мастрагосом гранат и всовывает ее в игрушку. Подняв голову, он видит, что к нему подходит Маттоне и наблюдает за его действиями.

— Что, ее тоже решил сфотографировать?

Маттоне недоуменно мотает головой. А потом наклоняется к Чарли, открывает отделение для перчаток, достает оттуда белый бильярдный шар и некоторое время взвешивает его на руке.

Чувствуется, что он хочет что-то сказать, но Чарли не оставляет ему на это времени:

— Я знаю Риццио. Он не расколется.

Повернувшись к боксеру, Чарли протягивает ему руку ладонью вверх. Тот, покачав головой, вкладывает в нее бильярдный шар.

Все четверо, собравшись у автомобиля, ждут. Другого ничего не остается.

Двое инспекторов держат Риццио за руки, прижимая к стене, а третий бьет.

— Ладно… Я знаю, где они. Я знаю, где они!.. — не выдерживает Риццио.

Тот, кто избивал его, отступает. В ослепительный сноп света от настольной лампы входит другой полицейский в штатском, постарше.

— О'кей. В дорогу.

Он закуривает сигарету и вставляет ее в губы Риццио, соскользнувшему по стене на пол. Остальные надевают пиджаки.

На бильярдном столе сталкиваются белый и красный шары.

Изумленные игроки поспешно отшатываются к стенам: на пороге большого бильярдного зала со странной усмешкой на разбитом лице появляется Риццио.

На нем снова смокинг. Позади него стоят трое уже знакомых инспекторов. Полицейские в форме, с пистолетами-пулеметами в руках занимают позиции в зале, отодвигая безмолвствующих посетителей.

Это одно из тех прокуренных заведений с баром и огромными вентиляторами под потолком, которые практически никогда не закрываются.

— Где они? — спрашивает старший инспектор.