Сам факт того, что он воровал вибрации, посылаемые Хозяевами Жизни в Урочище, делало его миссию в глазах самого Спайдера несколько еретической, требующей самооправданий. Но он знал, что эта «инициатива» не будет замечена той же Богиней Великой Дельты. А вот нападение на собрата может привести к каким-нибудь резким действиям Хозяев Жизни. Этого Арахнид откровенно боялся.

Посему, он стал продолжать подготовку к уничтожению человечества, бдительно наблюдая за Урочищем. Ему и в голову не могло прийти, что Йарра считает его чудовищем, по сравнению с которым даже двуногие кажутся существами вполне безобидными. Знай он о беседе Арахниды с Дарием, Спайдер сделал бы все, чтобы уничтожить дерзкую выскочку и восстановить свою власть над Урочищем.

Белая Башня дала Арахниду многое. Даже слишком. Несмотря на краткость своего пребывания внутри артефакта, оставленного канувшей среди звезд человеческой цивилизации, он еще долгое время не мог знать, что делать с большинством полученных знаний. Они лежали внутри его сознания грудой бесполезного хлама. Со временем, впрочем он освоился со своей «эрудицией». Например, Спайдер с огромным наслаждением именовал насекомых своего пестрого воинства названиями, которые дали им люди прошлого. Какой-то особый, темный юмор усматривал Чужак в том, что армия, призванная навечно вымести людей с планеты, именуется давно мертвым языком, который вот уже несколько тысячелетий недоступен впавшим в дикость двуногим.

Вот и сейчас, стоя на опушке леса и готовясь дать команду к наступлению, Арахнид ухмылялся, глядя на позиции авангарда. Авангард состоял из нескольких телег, влекомых жуками-носорогами. Жители беспечно дремлющей долины людей именовали этих тупоумных созданий без затей, просто Бодачами, но Спайдер стал теперь «эрудитом». Носороги были почти совершенно невосприимчивыми к волевым импульсам своего командира. Только сила Хозяев Земли, аккумулированная Арахнидом, смогла сделать из них более или менее приемлемых носильщиков. Воевать с двуногими они не хотели, да и не умели. Зато, они доставили на поле боя не только Накопитель, но и вместилища штурмовых сил.

Чужак с особым наслаждением произнес вслух словечко из военного лексикона далекого прошлого Земли — «штурмовые силы».

Спайдер подошел к первой телеге, сторонясь беспокойно перебирающего лапами носорога, и откинул крышку. В лицо пахнуло тепловатой гнилью. Из отвратительно пахнущего месива, уложенного внутри деревянного короба до верху, показалась уродливая голова, увенчанная короткими жесткими антеннами. Потом грузное тело вывалилось на зеленую траву, источая зловоние. Носорог метнулся в сторону, и Арахниду стоило больших ментальных усилий добиться вновь его тупой покорности.

Огромный пестрый жук-арлекин отряхивался, суча лапами и бестолково хлопая надкрыльями. Избавившись от гнусно пахнущих комьев, он выглядел сейчас вызывающе пестрым на фоне равномерной зелени подлеска.

Раскраска арлекина была уместна в южных джунглях с их буйством красок, откуда, собственно, и доставил яйца этих жуков Спайдер, заставив их развиваться у Накопителя. Это его первенцы, три десятка пестрых жуков послужили как бы прологом созданию небывалого воинства. Сами по себе они не очень воинственны — любые местные стрекозы или осы подошли бы для атаки на поселения людей больше, чем эти махины. Но Арахнид был расчетлив. Он выведал в Башне, что с незапамятных времен эти твари, облюбовавшие плоды гниющих фиговых деревьев, совершали удивительно далекие перелеты. При этом они традиционно служили «транспортом» для многих видов насекомых-паразитов, которых природа обделила талантами к путешествиям. Например, на арлекинах отправлялись в свои губительные набеги хищные ложноскорпионы, «америхернесы». Банды этих чрезвычайно прожорливых тварей прятались среди обычных паразитов, высаживаясь за многие мили от места своей предыдущей охоты.