— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Кон­нор. — Ты хоть понимаешь, какие тебе грозят неприятности?

Лев продолжает светить фонариком в гла­за, и Коннор не видит его лица.

— Ты меня ударил утром, — говорит он.

— Ударил, потому что ты это заслужил.

— Я знаю. Да, заслужил, поэтому все нормаль­но, — соглашается Лев. — Но если ударишь еще когда-нибудь, пожалеешь.

Хотя Коннор не собирался бить его снова, ультиматумов он в принципе не терпит и отве­чать на них согласием не привык.

— Я тебя ударю, — говорит Коннор, — если будет за что.

За световой завесой воцаряется молчание.

— Справедливо, — наконец отзывается Лев. — Но только в случае, если действительно будет за что.

Убрав в карман фонарик, Лев уходит. Но Коннору уже не спится. У каждого беглеца есть секрет, которым он не станет делиться ни с кем. Очевидно, есть такая тайна и у Льва.

***

Через два дня Коннора вызывает к себе Ад­мирал. Очевидно, ему нужно что-то починить.

Его штаб-квартира находится в салоне старого «Боинга-747», служившего личным самолетом президента США за много лет до того момен­та, когда Коннор появился на свет. Турбин под крыльями нет, и президентская символика на фюзеляже закрашена, но, если приглядеться, эмблема все равно видна под слоем свежей краски.

Сжимая ручку ящика с инструментами, Кон­нор поднимается по трапу, от души надеясь, что ничего серьезного не произошло и ему удаст­ся быстро разобраться с поломкой и убраться восвояси.

Коннора обуревает любопытство. Он хочет посмотреть, как живет Адмирал и что находит­ся внутри президентского самолета. Впрочем, при этом придется постоянно находиться в по­ле зрения пронзительных глаз Адмирала, и это пугает Коннора.

Оказавшись в салоне, он видит двух ребят младшего возраста, занятых уборкой. Коннору их лица не знакомы; он рассчитывал увидеть здесь кого-то из Золотой молодежи, но, кроме двух уборщиков, в салоне никого не видно. Да и обстановка, кстати, оказывается не такой уж роскошной, как он думал. Обивка кожаных кресел растрескалась, и ковер оставляет желать лучшего. Больше похоже на салон старого ав­томобиля, которых предостаточно в Акроне, чем на интерьер личного лайнера президента Соединенных Штатов.

— А где Адмирал? — спрашивает Коннор. Ста­рик немедленно появляется откуда-то из глу­бин воздушного корабля. Глаза Коннора еще не совсем привыкли к полумраку салона, но он тем не менее замечает в руке Адмирала пи­столет.

— Коннор! Я рад, что ты зашел, — говорит он, заметив мальчика.

Увидев пистолет, Коннор вздрагивает; к то­му же он неприятно поражен тем, что Адмирал знает, как его зовут.

— Это зачем? — спрашивает он, указывая на пистолет.

— Просто чищу его, — объясняет Адмирал. Удивительно, думает Коннор, если он его чис­тит, почему не вынул обойму? Однако от даль­нейших расспросов решает воздержаться. Ад­мирал кладет пистолет в ящик стола и запира­ет на ключ. Отослав уборщиков, он тщательно закрывает за ними люк. Ситуация складывает­ся в соответствии с худшим сценарием, кото­рый Коннор только мог себе вообразить, и мальчик чувствует, как его кровь под воздейст­вием адреналина начинает закипать. В пальцах рук и ног ощущается характерное покалыва­ние, как перед дракой или поспешным бегст­вом. Он замирает в ожидании худшего.

— Вы хотели, чтобы я что-то починил, сэр?

— Да, верно. Кофеварку.

— Почему бы вам просто не попросить прине­сти другую из соседнего самолета?

— Потому, — отвечает Адмирал спокойно, — что я предпочитаю пользоваться своей.

Он приглашает Коннора проследовать за собой во внутренние покои.