|
— Она не знает мое тело. Теплее, подумал я. — Знает ли Она... твой адрес? Он засмеялся. — Нет! — Знает ли Она... твою планету? — Нет. — Знает ли Она... твое имя? — Нет. Как анкета. — Знает ли Жизнь тебя? — Она знает... мою жизнь, -– сказал он. — Она знает мою душу. — Ты уверен? — Мне неважно, что ты говоришь. Жизнь знает мою жизнь. — Можно уничтожить твое тело? — спросил я. — Конечно, можно, Ричард. — Можно ли уничтожить твою жизнь? — Невозможно! — ответил он, удивленный. — Да что ты, Дикки. Говоришь, тебя невозможно убить? — Убить что? Любой может убить мой образ. Никто не может забрать мою жизнь. — Он задумался на миг. — Никто, если Жизнь Есть. — Ну вот, — сказал я. — Что “Ну вот”? — спросил он. — Урок закончен. Ты только что вернул Бога к жизни. — Всемогущего Бога? — спросил он. — Жизнь всемогуща? — спросил я. — В своем мире. В Реальном мире Жизнь Есть. Ничто не может уничтожить Жизнь. — А в мире образов? — Образы — это образы, — сказал он. — Ничто не может уничтожить Жизнь. — Любит ли тебя Жизнь? — Жизнь знает меня. Я неуничтожим. И я хороший человек. — А если нет? Если Жизнь не видит образов, если Она не знает о пространстве и времени, если Жизнь видит только Жизнь и не знает Условий, может ли Она видеть, какой ты человек — хороший или плохой? — Жизнь видит меня совершенным? — Что ты думаешь? — сказал я. — Не это ли ты называешь любовью? Я жду замечаний. Он долго молчал, прищурив глаза и закинув голову. — Что здесь не так? — спросил я. Какое-то время он смотрел на меня так, как будто в его руке был детонатор, способный разнести на куски мою прекрасную систему, на создание которой ушла вся моя жизнь. Но я не был его единственным будущим, у него впереди была своя жизнь, а прожить с идеями, в которые не веришь, невозможно. — Скажи мне, — попросил я, ощущая биение своего сердца. — Пойми меня правильно, — сказал он. —Я хочу сказать, что логически твоя религия, так, как ты ее изложил, может быть истинной. — Он мгновение подумал. — Но... — Но...? — Но какое она может иметь значение для меня как для Образа Человеческого Существа здесь, на Образе Земли? Твое “Есть” прекрасно, — сказал он,— ну и что? Двадцать шесть Я рассмеялся в наступившей тишине. Сколько тысяч раз я вдруг начинал чувствовать зависимость от того, что может подумать или решить другой человек. Как будто мой внутренний корабль дал течь ниже ватерлинии и беспокойное напряжение заливает его, увлекая все глубже в воду, непонятным для меня образом лишая меня подвижности и легкости. — Разве тебе никогда не приходило в голову это “Ну и что?”, — сказал Дикки. — Ты должен был об этом подумать. Я наклонился, поднял камень и с силой швырнул его с холма. |
