— Здесь так уютно. Я даже не ожидала, — призналась Эмили.

— Не все же жить в башнях из слоновой кости.

Они поднялись на второй этаж, где располагались четыре спальни, но Уин не стал их показывать, а сразу повел Эмили на чердак, куда можно было пройти через бельевую кладовку. Чердак представлял собой одну большую комнату, практически пустую, если не считать низкого диванчика, стопки книг, телевизора и нескольких ящиков для хранения. Кроме Уина, сюда никто не поднимался. Он любил свою семью, но когда они собирались в доме на озере все вместе, ему иногда хотелось передохнуть от их единения.  На чердаке у него было убежище, чтобы побыть одному. Уин не любил особняк на Главной улице, — с его холодным мрамором и мрачной историей, — но там было проще прятаться от людей.

— Я провожу здесь много времени, когда мы остаемся на озере, — пояснил Уин.

Свет проникал в чердачную комнату через треугольные окна на дальней покатой стене, повторяющей форму крыши. В воздухе искрились пылинки.

— Я даже знаю почему. Тут есть ощущение тайны. Очень подходит тебе. — Эмили подошла к ряду окон. — Красивый вид.

Он смотрел на нее с другого конца комнаты — на ее затемненный силуэт на фоне окна. Он шагнул к ней еще прежде, чем понял, что делает. Подошел совсем близко и встал у нее за спиной. Она замерла, излучая настороженность, словно токи электричества.

Прошло, наверное, не меньше минуты, и только потом он сказал:

— Ты что-то притихла.

Она тяжело сглотнула.

— Я не понимаю, как ты это делаешь.

Он наклонился еще ближе к ней. Ее волосы едва уловимо пахли сиренью.

— Что я делаю?

— Когда ты ко мне прикасаешься…

— Я к тебе не прикасаюсь, Эмили.

Она повернулась к нему лицом.

— В том-то и дело. Мне кажется, что прикасаешься. Как ты это делаешь? Как будто тебя окружает какая-то аура, которую я не вижу, но чувствую. Это так странно. Ничего не понимаю.

Он поразился. Эмили это чувствовала. Никто больше не чувствовал, а она — да.

Она ждала, что Уин что-нибудь скажет, объяснит или будет отнекиваться, но он не мог ни того, ни другого. Он шагнул ближе к окну.

— Когда-то всем этим владела твоя семья, — сказал он, глядя на озеро.

Эмили на секунду замялась, но решила, что позволит ему сменить тему.

— Чем всем?

— Озером, лесом вокруг. Так Шелби и нажили деньги. Потихонечку продавали участки земли. — Уин указал на деревья на другой стороне озера. — Лес на той стороне до сих пор принадлежит твоему деду. Это миллионы долларов в потенциале. Мой отец просто сходит с ума. Хочет, чтобы твой дед продал ему часть этих земель.

— Почему?

— Коффи всегда принимали участие в развитии Мэллаби. Недвижимость, коммерческие предприятия, все в таком духе.

— Почему? — повторила Эмили.

— Потому что это наш дом. Долгие годы в роду Коффи считалось, что мы можем жить только здесь.

— Почему только здесь?

Уин повернулся к ней.

— Ты действительно хочешь знать?

Мое слабое место.

— Да. Конечно, хочу.

Вот она, точка невозвращения. Когда он ей скажет, пути назад больше не будет. Ему придется  ей показать.