– Методистскую церковь никак не назовешь безумной сектой, – ответил Валландер. – Это одна из старейших независимых церквей в Швеции. Хотя, признаться, я мало что знаю про их убеждения.

– Надо к ним присмотреться, – решил Бьёрк. – Какие будут соображения насчет дальнейших действий?

– Может, завтра что‑нибудь прояснится, – сказал Мартинссон. – Когда начнутся звонки.

– Я уже выделил людей на телефоны, – сообщил Бьёрк. – Что еще можно предпринять?

– Работать фактически не с чем, – сказал Валландер. – У нас имеется палец. Это означает, что где‑то есть чернокожий мужчина, у которого на левой руке не хватает одного пальца. Кроме того, он нуждается в медицинской помощи. Если он до сих пор не обратился ни к врачу, ни в больницу, рано или поздно ему все же придется это сделать. Не исключена и возможность, что он свяжется с полицией. Люди сами себе пальцев не отрубают. Во всяком случае, такое бывает крайне редко. Значит, кто‑то применил к нему грубое насилие. С другой стороны, вполне вероятно, что он уже выехал из страны.

– Отпечатки пальцев, – сказал Сведберг. – Не знаю, сколько африканцев сейчас находится в Швеции, легально или нелегально. Но возможно, отпечаток этого пальца зарегистрирован в наших картотеках. И Интерпол можно запросить. Насколько мне известно, многие африканские государства за последние годы создали современные криминалистические картотеки. Об этом была статья в «Свенск пулис» несколько месяцев назад. По‑моему, Курт прав. Даже если пока не видно связи между этим пальцем и Луизой Окерблум, исключать такую возможность нельзя.

– Объявим в газетах? – насмешливо сказал Бьёрк. – Полиция разыскивает владельца отрубленного пальца. Заголовочки будут о‑го‑го! Это я вам гарантирую.

– А почему бы нет? – заметил Валландер. – Что мы теряем?

– Я подумаю, – сказал Бьёрк. – Время терпит. Но я согласен, надо оповестить больницы по всей стране. Кстати, врачи ведь обязаны сообщать в полицию, если подозревают, что увечье вызвано преступными действиями?

– Кроме того, они связаны и обязательством хранить профессиональную тайну, – вставил Сведберг. – Но обзвонить больницы, конечно, стоит. Поликлиники, амбулатории и все такое. Кто‑нибудь знает, сколько у нас в стране врачей?

Никто не знал.

– Пусть Эбба наведет справки, – предложил Валландер.

Через десять минут Эбба, дозвонившись до секретариата Шведского союза врачей, связалась с Валландером. Он выслушал ее сообщение и сказал:

– Врачей в Швеции больше двадцати пяти тысяч.

Все рты разинули от удивления.

Двадцать пять тысяч врачей!

– Где они только прячутся, ведь когда надо, ни одного не найдешь! – недоуменно воскликнул Мартинссон.

Бьёрк начал выказывать нетерпение:

– Есть еще идеи? Нет? Тогда за работу, дел по горло. Завтра в восемь утра соберемся снова.

– Ладно, я займусь врачами, – вздохнул Мартинссон.

Все собрали свои записи и встали, как вдруг зазвонил телефон. Мартинссон и Валландер успели выйти в коридор, но Бьёрк позвал их обратно. Лицо у него покраснело от возбуждения.

– Прорыв, – сказал он. – Как будто бы нашелся автомобиль. Звонил Нурен. Какой‑то крестьянин пришел на пожар и спросил, не интересно ли полиции взглянуть на его находку. Он, мол, кое‑что приметил неподалеку, в пруду. Всего несколько километров, в стороне Шёбу, как он выразился. Нурен поехал с ним и увидел, что из тины торчит автомобильная антенна.