Если преступление будет раскрыто уже сегодня, дело окажется на удивление простым, думал он. Поначалу зацепки вообще отсутствовали. А потом все завертелось очень быстро. Дознание редко следует будничному ритму. У него своя жизнь, свое движение. На часах дознания время искривлено, оно то останавливается, то мчится во весь опор. Предсказать это заранее невозможно.

В восемь все собрались в управлении, и Валландер взял слово.

– У нас нет причин привлекать датскую полицию, – начал он. – Если верить сводной сестре Стига Густафсона, он прилетит в Копенгаген ровно в десять рейсом «Сканэйр». Ты, Сведберг, это проверишь. Далее, у него есть три возможности добраться до Мальмё. Паромом через Лимхамн, судном на подводных крыльях или САСовским, на воздушной подушке. Наблюдение надо установить повсюду.

– Старый судовой машинист небось выберет большой паром, – сказал Мартинссон.

– Может, паромы ему как раз и надоели, – перебил Валландер. – Стало быть, причалов три, выставим у каждого двоих сотрудников. Тогда мы наверняка его задержим и объясним, в чем дело. Конечно, толика осторожности не помешает. Потом доставим его сюда. Думаю, лучше всего, если я сам с ним побеседую.

– Не маловато ли – по два человека? – сказал Бьёрк. – Может, на всякий случай хоть патрульную машину прихватим?

Валландер уступил.

– Я говорил с коллегами из Мальмё, – продолжал Бьёрк. – Они готовы обеспечить любую помощь. Сами договоритесь там, каким образом ребята из паспортного контроля предупредят о его появлении.

Валландер посмотрел на часы:

– Если вопросов нет, пора выезжать. Лучше добраться до Мальмё заблаговременно.

– Самолет может и опоздать на сутки, – заметил Сведберг. – Погодите, я проверю.

Спустя четверть часа он сообщил, что самолет из Лас‑Пальмаса ожидается в Каструпе уже в двадцать минут десятого.

– Он сейчас в воздухе, – сказал Сведберг. – И ветер попутный.

Они тотчас выехали в Мальмё, потолковали там с коллегами и разошлись по местам. Валландер взял на себя терминал, где причаливали суда на воздушной подушке; помогал ему практикант, новенький, по фамилии Энгман. Его прислали вместо Неслунда, которого Валландер не раз привлекал к оперативной работе. Уроженец острова Готланд, Неслунд мечтал вернуться в родные места и, когда появилась вакансия в полиции Висбю, без колебаний перевелся туда. Иногда Валландер скучал по нему, ведь люди с таким ровным и веселым характером встречаются нечасто. Мартинссон и еще один коллега отвечали за Лимхамн, а Сведберг – за суда на подводных крыльях. Связь между собой держали по рации. К половине десятого все было отлажено. Валландер даже достал у коллег на терминале кофе для себя и практиканта.

– Первый раз участвую в задержании убийцы, – сказал Энгман.

– Мы пока не знаем, убийца ли он, – отозвался Валландер. – В нашей стране человек считается невиновным, пока не предъявлены неопровержимые улики. Не забывай об этом.

Он с неудовольствием отметил, что говорит назидательным тоном. Надо бы сгладить неприятное впечатление, сказать что‑нибудь хорошее. Но в голову ничего не пришло.

В половине одиннадцатого Сведберг и его напарник тихо‑спокойно задержали Стига Густафона. Он оказался невысоким, худым, лысоватым, загорелым после отпуска.

Сведберг сказал, что его подозревают в убийстве, надел ему наручники и сообщил, что допрос состоится в Истаде.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – сказал Стиг Густафсон. – Почему вы надели мне наручники? Зачем мне ехать в Истад? И кого это я якобы убил?

Сведберг отметил, что Густафсон, похоже, искренне удивлен.