Однако Томас жил не в одном из этих домов. Его дом стоял на другой стороне улицы – на Золотом Берегу. Когда мы с Мышом нашли нужный подъезд, уже темнело, и я ощущал себя так, словно иду по городу нагишом. Блин, да таких шикарных ботинок, как у тамошнего консьержа, у меня отродясь не было.

Я отворил входную дверь парадного Томасовым ключом и направился к лифтам; Мыш следовал за мной по пятам. Консьерж подозрительно косился в мою сторону, и по дороге от входа до лифта я насчитал по меньшей мере две камеры видеонаблюдения. Охрана, несомненно, хорошо разбиралась в том, кто жилец этого дома, а кто нет – и долговязый тип в черном плаще с двухсотфунтовой собакой на поводке явно не входил в первую категорию. Поэтому я изо всех сил старался усыпить их подозрения, всем видом изображая спокойствие и непоколебимую уверенность в правоте своих действий.

То ли это подействовало, то ли охрана не стоила тех денег, что им платили, но меня никто не задержал, я поднялся на лифте на шестнадцатый этаж и подошел к двери Томасовой квартиры.

Я отпер дверь, для приличия пару раз постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.

Выключатель света оказался там, где ему и полагалось быть: рядом с дверью.

Квартира у Томаса оказалась… ну, скажем так – шикарная. Входная дверь открывалась в гостиную, размерами превосходившую всю мою квартиру, вместе взятую, в которой мне могло грозить что угодно, только не агорафобия. Стены были оклеены тёмно-алыми обоями, а пол устлан угольно-серым ковром. Мебель явно покупалась единовременно, в едином стиле – от диванов до стойки под домашний кинотеатр: хромированная сталь, черная кожа и чуть больше ар-декошных финтифлюшек, чем предпочел бы я сам. Плазменный телик не влез бы в моего Жучка, и к нему прилагались, разумеется, DVD-плеер, и колонки, и полки для видео и аудио дисков. Рядом на полке красовалась новейшая игровая приставка с аккуратно смотанными шнурами. На стене висели два постера: «Волшебник из страны Оз» и «Пираты из Пензанса» – ну, где Кевин Клейн играет короля пиратов.

Ну что ж. Приятно видеть, что брат, похоже, неплохо устроился в жизни. Правда, я так и не знал, за какую работу платят столько бабок.

Кухня ни в чем не уступала гостиной: все те же хром и черная кожа, только стены имели белую окраску, а пол вместо ковра был вымощен дорогой белой плиткой. Все содержалось в безукоризненном порядке. Ни одной грязной тарелки, ни одного наполовину выдвинутого ящика, ни крошки, ни бумажки. Все горизонтальные поверхности сияли стерильной чистотой. Я заглянул в шкафы. Ничего лишнего – только аккуратные стопки разобранных по размеру тарелок.

Чушь какая-то. При всех положительных качествах мой брат всегда оставался раздолбаем и пофигистом.

– Я все понял, – сообщил я Мышу. – Мой брат умер. Умер, а на его место поселился какой-то омерзительно аккуратный клон.

Я заглянул в холодильник. Не хотел, но заглянул. Шаря по чужому дому, нельзя не заглянуть в холодильник. Холодильник оказался пуст, если не считать винной полки и едва ли не полусотни бутылок Макова пива – Томас его любит. Мак убил бы его на месте за то, что он хранит его холодным. Ну, по крайней мере полил бы презрением, это точно. Подобное обращение с продуктом в глазах Мака заслуживает высшей меры наказания.

Я залез в морозильник. Вот он оказался набит под завязку – готовыми обедами трех видов, аккуратно рассортированными по упаковкам. Впрочем, в него влезло бы еще штук девять или десять – я решил, что они все-таки съедены. Должно быть, Томас выбирался в супермаркет раз в месяц или два. Это уже больше походило на него: пиво и еда, которая готовится одним нажатием кнопки на микроволновке. Для такой готовки не нежно посуды, что и подтвердил осмотр ближнего к морозильнику шкафчика: в нем обнаружилась большая упаковка разовых ножей и вилок.