– Леди, – вежливо произнес я и выдержал небольшую паузу. – Миссис Беккит.

Она не повернулась ко мне, только улыбнулась, не отрывая взгляда от окна.

– Да, мистер Дрезден?

– Что вам известно? – спросил я.

– Прошу прощения? – удивилась она.

– Вам об этом что-то известно, и вы об этом не говорите. Колитесь.

– Не имею ни малейшего представления, о чем это вы, – сказала она.

Анна Эш встала и нахмурилась.

– Мистер Дрезден, вы ведь не обвиняете Хелен в причастности к этому делу?

– Еще как обвиняю, – буркнул я. – Им известно о нашей прошлой встрече, а, Хелен? Вы им не рассказывали?

Теперь уже все в помещении смотрели в нашу сторону.

– Хелен? – прервала затянувшуюся паузу Эбби. – Что он имеет в виду?

– Скажите им, мистер Дрезден, – произнесла Хелен, и голос ее чуть заметно окрасился нотками сухого юмора. – Я и в мыслях не имела лишать вас наслаждения глядеть сверху вниз на кого-то, менее праведного, чем вы.

– О чем это она? – встрепенулась Присцилла и испепелила меня взглядом. Похоже, она окончательно определилась с тем, как относиться ко мне – вне зависимости от того, что я скажу.

Приятно сознавать, что в жизни все-таки есть что-то неоспоримое, ибо Беккит меня разочаровывала. Ее сподвижницы ничего не знали о ее прошлом. Открыв им его, я, возможно, уничтожил бы ту жизнь, которую она сумела построить для себя за годы, прошедшие с ее освобождения из тюрьмы – для большинства людей в ее положении это тяжелейшая травма. Она давно уже потеряла дочь, вскоре после этого – мужа, отсидела срок в тюрьме, и ее преступления до сих пор оставляли на ней темный след.

Я ожидал, что она попытается уйти от разговора, настаивать на своей невиновности или обвинять меня во лжи. Поскольку ни того, ни другого, ни третьего она не сделала, я предположил, что она ударится в панику и попытается бежать, или наглухо замкнется. В зависимости от того, как сильно я по ее мнению сломаю ей жизнь, я мог даже ожидать от нее попытки убить меня.

Вместо этого она стояла, как ни в чем не бывало, не выказывая ни малейшего страха, и на губах ее играла легкая улыбка – ни дать, ни взять новоявленная святая перед тем, кто вот-вот убьет ее.

Что-то тут не сходилось. Терпеть не могу, когда что-то не сходится. Но раз уж я ввязался в эту конфронтацию – тем более, здесь, на глазах у всего ордена – идти на попятную я не мог без риска лишиться репутации… а ведь ради этого и затевалась вся эта буча: подорвать репутацию Совета.

Я сдержал свою агрессивность и постарался держать себя вежливо даже сочувственно, но серьезно.

– Известно ли кому-нибудь из вас, что миссис Беккит – уголовница?

Присцилла округлила глаза под линзами очков. Она переводила взгляд с Хелен на Анну и обратно. Хелен все с той же легкой улыбкой смотрела в окно.

Первой заговорила Анна.

– Нет, – произнесла она, хмурясь. – Она не говорила нам этого.

Судя по реакции, Беккит вообще оглохла.

– Она входила в секту, возглавляемую чернокнижником, которого мне пришлось устранить несколько лет назад, – сказал я. Я говорил ровно, бесстрастно. – Она принимала участие в ритуалах, с помощью которых получался наркотик, от которого пострадало множество людей, а также в других ритуалах, имевших целью убийство соперников чернокнижника.

Последовало потрясенное молчание.

– Н-но… – пробормотала Эбби. – Но это же Первый Закон. Первый Закон.

– Хелен? Это правда?

– Не совсем, – произнесла Хелен.