Среди того, что она привезла сегодня, был и большой пакет с собачьим кормом. Пара мисок обнаружилась в небольшом помещении, которое отделяло входную дверь от основной части дома. В городе это бы называлось прихожей, а тут… Есть, кажется, какое-то специальное слово для этой части дома, но Лиза не могла его вспомнить.

Лиза тряхнула головой. У нее еще будет время обо всем этом подумать.

Она насыпала корма в миску, налила воды из заполненной ею же металлической большой кастрюли и устало плюхнулась на кровать. Только теперь Лиза поняла, как устала. Спать, спать, спать…

В итоге спала она под двумя одеялами и в обнимку с Туманом.

Утро разогнало все ее вчерашние страхи, а усталость за ночь исчезла. Лиза проснулась бодрой, отдохнувшей и от какого-то звука. Какой-то стук. Она резко села на кровати. Это стучал по полу собачий хвост, а сам Туман, сидя рядом с кроватью, умильно смотрел на Лизу.

— Есть хочешь? — сонно пробормотала Лиза. Туман мотнул головой. И тут Лиза сообразила, что хочет Туман совсем другого. Быстро встав с кровати, Лиза прошла к двери, торопясь, отперла ее, и Туман стремглав выскочил на улицу. А Лиза замерла на крыльце, опрокинутая искристым, еще прохладным, но уже солнечным утром.

Какие у нее вчера могли быть сомнения?!

После завтрака, состоявшего из чая, печенья и снеков из собственных запасов, Лиза села за стол составлять план. Ей надо разобраться с генератором и зарядить лампу. И телефон — хотя на черта ей тут нужен телефон? Связь все равно не ловит. Надо посмотреть, есть ли тут еще что-то, что работает от аккумулятора и нуждается в зарядке. Надо натаскать воды. Надо придумать, как помыться. Надо разобрать продуктовые запасы. Надо… Ох, сколько всего надо.

Но начала Лиза с разбора кучи, которую она сама же вчера организовала. Тот самый «грязный угол». Он мозолил Лизе глаза. Именно там она и обнаружила несколько тетрадей, исписанных крупным разборчивым круглым почерком. Это оказались дневники деда Матвея. Лиза несколько минут размышляла о том, имеет ли она право читать их. И уже почти решила, что нет, как взгляд ее зацепился за слово «яблони», а дальше Лизины глаза как-то сами собой…

Две тетради были посвящены яблоневому саду — подробно описаны все деревья, откуда привезены, когда высажены, что с ними делали, как они плодоносили. Было там и про землю, и про все остальное. А в других тетрадях был столь же подробно описан быт Матвея Исаевича. Спустя примерно полчаса лихорадочного чтения Лиза поняла, что никакие это не дневники. Там не было ничего личного. Более всего это походило на инструкцию, оставленную… кому?

Лиза взяла тетрадь с последними записями по саду и вышла из дома. Кому, кому? Раз она здесь, значит — ей!

Именно в процессе знакомства с яблонями ее и застал визит катера. Чей вот это только катер? Лиза спешила по крутой дорожке вниз к берегу, и почему-то думал о капитане Лисовском.

На берегу, у самой кромки воды вертелся, поскуливая, Туман. С этим псом Лиза провела не так много времени, но ни разу не видела собаку такой. Да и Кравцов ей рассказывал про нелюдимый характер Тумана. А теперь Лиза видела совершенно иную картину.

Звук нарастал, и катер из крошечной точки превращался во все более и более ясно читающийся силуэт. Солнце било Лизе прямо в лицо, она прикрыла глаза ладонью — и все равно не смогла пока разглядеть отчетливо человека за рулем. Только сердце никак не успокаивалось, а, наоборот — билось все чаще. А еще уверенно заявляло, что приближающийся силуэт принадлежит Лису и его Быстрому.

Мотор на катере вдруг стих, и белоснежный Чыйрак мягко ткнулся в берег. Лис — это был, в самом деле, он — перекинул ногу, потом другую и замер на бортике сбоку катера, широко раскинув руки.