— То есть? — не понял Боря. — Я, конечно, слышал о нем, но…

— А теперь ты видишь плоды его.

Боря снова растерянно оглядел тела мертвых, потер затылок.

— Значит, он может сам себя защитить?

Мурманцев покачал головой.

— Он не защищается. Он нападает. Перед ним будут бессильны армии.

— Дела-а, — протянул десантник, снова потирая затылок. — А что у него с лицом?

— Ты когда-нибудь был на Краю Земли? — вопросом на вопрос ответил Мурманцев.

— Нет, конечно, — удивился Боря.

— А он да.

Десантник обдумал странный ответ и допытываться не стал. Вместо этого спросил:

— Оставить их всех здесь? — Он показал на трупы.

— Не с собой же брать. Это их страна.

— Я бы, конечно, не отказался спалить этот катафалк. Но в кабине пилот остался. Под прицелом трясется от страха.

— В конце концов, это не наше дело, — сказал Мурманцев. — Личные счеты уль-уйцев к Урантии. Но теперь Штаты предъявят им встречные претензии. Знаешь, кого эти головорезы отправили к праотцам? Личного секретаря престарелого бен Шарафа.

Боря присвистнул.

— Не худо.

— К тому же угнали его собственный борт высшего класса.

На плече у Бори заработала рация.

— Альфа-один, что там у вас?

— Альфа-два, все нормально, — ответил десантник. — Давайте эвакуацию.

— Понял. Спускаю.

Боря выглянул из двери гондолы. Мурманцев подошел к нему и тоже стал смотреть. Аэростат ушел в сторону от жерла вулкана и спустился ниже к северному, чуть более пологому склону горы. Немного выше и сбоку от него висел «Призрак» — боевая вертушка, бесшумная, незаменимая в такого рода операциях. Лопасти винта над черным светоотталкивающим корпусом вращались с убийственным беззвучием. Вертолет поднялся еще выше, чтобы винтом не задеть аэростат, и подошел ближе. Из него высунулась голова, человек помахал рукой и выбросил спасательную упряжь.

Мурманцев поднял с пола Стефана, который в это время пытался украсть у мертвеца глаз. Борис поймал веревки, и вдвоем они укрепили петли на теле ребенка. Десантник показал рукой, что можно поднимать.

Вертолет снова отошел чуть в сторону. Стефан покачивался в воздухе, медленно уходя вверх. И вдруг произошло то, над чем Мурманцев потом долго и мучительно ломал голову.

Откуда ни возьмись в небе возник ярко-оранжевый огненный клубок. Он стремительно приближался к аэростату.

— Шаровая молния! — успел крикнуть Боря, отталкивая Мурманцева от двери.

Но молния прошла мимо них и рассекла канат, на котором болтался ребенок. Кусок длиной в метр оказался выжженным. Стефан полетел вниз, на голые скалы.

— Господи, — выдавил Боря, с ужасом следя за падением маленького тельца. — Никогда такого не видел.

Мурманцев почти по пояс высунулся наружу. Когда ребенок ударился о камень и, перевернувшись несколько раз, остался лежать на крохотном уступе, он сорвал с плеча десантника рацию. Задыхаясь, крикнул, чтобы выбросили шторм-трап.

Через пять минут они уже были в вертолете. Машина пошла вниз, к самому склону. С другой строны аэростата беззвучно вынырнул второй «Призрак». Воздушный корабль, отпущенный на свободу, стал быстро уходить от горы.

Борис положил руку на плечо бывшего учителя.

— Он мертв, Савва Андреич. С такой высоты… на камни…

— Ты не видел того, что видел я, — мрачно ответил Мурманцев, вспомнив драконью игру.

Борис отошел от него и сел, обхватив голову руками.