Кто станет спорить с женщиной, способной в течение минуты голыми руками отправить на тот свет несколько мужиков? Именно поэтому я мгновенно согласился с ее требованиями. Правильно, Маринка, если подохну от голода, тебе в этой жизни больше делать нечего.

После моего телефонного сигнала секретарша запустила в кабинет господина Голубенко. Шеф отдела брокеров своим таинственным видом напоминал явного шпиона американской разведки: черных очков даже в помещении не снимает, постоянно в галстуке и на улицу без шляпы – ни ногой. Следом за Голубенко на полусогнутых стропилах довольно приятной формы тащилась какая-то девица с чересчур болезненным видом, словно перед тем, как попасть в кабинет, она успела нахвататься от Марины таких оплеух, которыми секретарша изредка одаривала начальника отдела снабжения.

– Мы потеряли пять тысяч! – выпалил Голубенко и тяжко рухнул в кресло.

– Что ты натворил? – взверещал я. – Давай свой калькулятор, мне срочно требуется из него застрелиться по поводу полного разорения фирмы.

– У нее проси, – ткнул в сторону девицы указательный палец с ухоженным длинным ногтем Голубенко. – Ее работа.

Девица нагнала на свою мордочку толпы морщин и попыталась поседеть от горя у меня на глазах.

– Девушка, вы садитесь. Кстати, как вас величать? – мягко обращаюсь к ней, оттого как телка эта, иди знай, начнет волосы на себе рвать от великого горя, орать во все горло, брызгая дурными слезами, а Марина, сделав неверный вывод, в кабинет ворвется, и тогда точно в нем расплодятся раздолбанные цыплята в собственном соку.

– Наташей ее зовут, – выпалил Голубенко. – Познакомься перед увольнением.

– Позволь тебе напомнить, что нанимать сотрудников позволено тебе, однако решение об их увольнении – моя прерогатива. Я тебя спрашиваю, что случилось?

– Ее спроси! – скомандовал мне великий брокер.

– Да ты ее так запугал, что она голос потеряла. Давай рассказывай, что она натворила. Между прочим, под твоим чутким руководством. Чего вылупился, сейчас глаза стекла очков выбьют, парочка получится – дальше некуда. Немая сотрудница при слепом руководителе – исключительно совковый вариант.

Голубенко мгновенно дал задний ход.

– Она водку купила, хорошо, что я успел вовремя… Но мне пришлось эту гадость вылить. Постаралась, нечего сказать…

– Понятно.

– Что тебе понятно?

– Твое справедливое возмущение. Водка, наверняка, со второго гормолзавода?

– А откуда еще? По сараям даже она не работает.

– Ты тут головой не тряси. Между прочим, меня мало волнует, что твои люди вытворяют. Ты за них в ответе. Что, игрок великий, преферанс вспомнил, на “мизере” решил застрелиться? Ладно, не переживай, Наташка, я тебя не уволю.

Бегло взглянув в сторону девушки, я отметил – ее превращение из живого трупа в нашу сотрудницу несколько затягивается.

– А потери? – не успокаивался Голубенко.

– Понимаю, чего ты добиваешься. Думаешь, я сейчас решу: эти потери отобьешь ты. Не надейся. Спаленные бабки предстоит отбить самой Наташе. Она, как я успел заметить, уже взрослая девочка.

– Понимаю, – ухмыльнулся Голубенко, – тогда я пошел.

– Давай-давай, – напутствую его. – Доблестно вкалывай на благо великой родины и интеллигенции из колхозного крестьянства.

Представляю, как живописно изрисует в своем воображении дальнейшие события в кабинете генерального директора шеф козероговских брокеров. Еще бы, пять штук зелени, это ж какие позы придется принимать Наташке, чтобы их отработать.

Однако я рассуждаю по-другому, нажимаю кнопку в панели стола, а потом руководящим тоном бросаю в сторону девицы:

– Иди, приведи себя в порядок.