В лоб этот старинный особняк можно взять только танковой атакой после хорошего артобстрела, потому что постоянно торчащие здесь квартиранты всегда готовы оказать услуги хозяину исключительно здания. Открыть ворота с помощью дистанционного управления, нарубить дров для камина или приветствовать незваных гостей плотным автоматным огнем. Пусть даже эти гости большой оравой в бронежилетах припрут, вряд ли они станут здесь распоряжаться событиями. Я не для того с виду памятник архитектуры в крепость превращал, да и для дорогих гостей ничего не жалко, вплоть до пуль из титана.

Но если они с собой какую-то танкетку прихватят – тоже ничего страшного. Кто-то из квартирантов наверняка сумеет придавить кнопочки на небольшом пульте управления приятными сюрпризами, заложенными под аллеей, ведущей к дому, и вряд ли танкисты успеют удивиться, отчего они едут между небом и землей.

Только вот земные дела меня сейчас мало тревожат, если Гусь в небожители рвется. Нахал, что говорить, несколько лет назад с ножом и охотничьим обрезом себя вооруженным до зубов чувствовал, а теперь ему на мою голову вертолет потребовался.

Насчет вертолетов я давно задумывался, еще тогда, когда на чердаке дачи поселился Астроном, которого милиция активно разыскивала. Вовсе не за тем, чтобы присовокупить к его боевым наградам еще одну медаль, а за убийство и нанесение тяжких телесных повреждений, за то, что Астроном повел себя так, как его воспитывали перед отправкой умирать за чьи-то многомиллионные интересы под названием “интернациональный долг”. И Астроном оплачивал долги, сделанные совсем другими людьми.

Вообще-то уголовников я никогда не покрывал, однако Астронома поселил в своем доме оттого, что он поступил исключительно как настоящий мужчина, не струсивший, не снесший оскорбления, не убежавший от пьяной толпы номенклатурных подонков районного пошиба. Нет, лучше пусть меня Рафик прутом огреет, чем начну вести себя подобно тем идиотам.

То, что он настоящий мужик, Астроном доказал последним днем своей жизни, но на его могиле салютов не было, никто не говорил, что в сердцах людей он останется навсегда, а подвиг его бессмертен. Все это ложь и словеса, кто о тех подвигах помнит, кому они были нужны? И могилы у Астронома нет. Я похоронил его по старинному воинскому обычаю после того, как мы вдвоем явились без приглашения на экстренное заседание фирмы “Ромашка” и перебили всех, начиная от директора, выпускника тамбовской академии, и заканчивая его охраной, половина из которых, подобно коллегам, в эту самую академию отчего-то не стремилась, несмотря на достойный ее образ жизни. Впрочем, мы с Астрономом их перевоспитали гораздо надежнее, чем все эти зоны-академии, кузницы кадров преступного мира, созданные словно нарочно для того, чтобы у ментов постоянно возрастал объем работы.

Астроном погиб в перестрелке, мне удалось выжить, свято место пусто не оказалось. “Ромашка” ушла в прошлое, но ее трудовые традиции продолжают другие фирмы. В частности, Гусь. Однако место Астронома с его чердачным оборудованием по слежке за чистотой воздуха вакантным не осталось. Больше того, с сегодняшнего дня там постоянно не один, два квартиранта отдыхают, в конце концов, мы с Рябовым постоянно подстраховываем друг друга, а на чердаке, кроме снайперовской винтовки “В-94”, заряженной бронебойными патронами скромного противотанкового калибра, имеется не очень компактная, немного устаревшая штучка, с помощью которой за пару секунд из большого вертолета можно устроить маленький фейерверк. Я не для того столько сил и денег угробил на реставрацию архитектурного памятника, чтобы какие-то гуси бескрылые своими вертолетами могли испортить внешний вид беззащитного здания.

Гусь меня завтра убивать будет, значит впору из кабинета перебираться. Он же сам не прилетит, уже в своем логове зарылся. Пора и мне в подвал спуститься, которому нипочем даже ракеты “черной акулы”.