– Орел!

– Да нет, генерал. Я – ворон. Орлов и без меня хватает. Вернее, воробьев с такими кличками.

– Причина смерти Арлекино?

– Вскрытия еще не было? Смотри, протухнет…

Вершигора выразительно посмотрел на меня.

– Ладно, генерал. Вся разница между тобой и мной, что тебе к имеющимся данным нужны доказательства. Для суда… Ты, кстати, знаешь, что Арлекино убил тринадцатилетнего ребенка?

– Согласно оперативным данным.

– Уверен в них?

– Источник надежный.

– Так вот, мои источники не менее надежны. Мог бы его привлечь? Ты не сопи недовольно, мы же договорились откровенно…

– Девочка пропала без вести. Следовательно…

– Вот-вот. К тому же по приказу Арлекино взорвали…

– Такой же бандит, как и он. Скатертью дорога, – в сердцах бросил генерал.

– И это говорит человек, стоящий на страже закона, – изумляюсь я. – Он не бандитом был, а гражданином, преступником мог считаться только после приговора суда…

– Оставь словоблуд. Ты посчитал себя вправе…

– Посчитал. Арлекино грохнул этого бандита, его корешки отомстили. Других выводов просто быть не может.

– Гусю тоже они отомстили?

– Не знаю.

– Честно?

– Если честно, один опившийся вином генерал предупредил – Гусь готовится напасть на меня. По приказу Арлекино.

– О чем этот генерал тебе еще рассказывал?

– О своей мечте. Чтобы место Гуся занял кто-то другой. Не Порох, претендовавший на него. Пришлось постараться ради старой дружбы.

– Порох пропал без вести.

– Ребенок, замученный Арлекиной, тоже пропал без вести, – жестким голосом напоминаю генералу и в свою очередь задаю вопрос:

– Петрович действительно хороший человек?

– Да, – твердо ответил Вершигора.

– Знаешь, он на меня рекомендацию у губернатора выспрашивал. Удивлен?

– Нет.

– Почему?

– Он тебя недостаточно знает. А ты – человек непредсказуемый.

– Зачем ему было плести кружева?

– Если бы ты согласился, это вызвало бы подозрения. Он не знал, на чьей стороне…

– Я всегда исключительно сам за себя.

– Но когда нужно…

– Когда мне нужно, генерал. Вот я о чем подумал. Был такой хороший человек Иван Осипов, песни слагал душевные. “Не шуми ты, мати зеленая дубравушка…” Ее Емелька Пугачев любил, Пушкин записывал. Или вот… “Вниз по матушке, по Волге”, сплошные у него матушки… Но самое интересное другое. За сорок лет до того, как Видок организовал пресловутое Сюртэ, у него был предшественник российского разлива. Тот самый поэт Иван Осипов. Вернее, душегубец Ванька по кличке Каин. Взлетел он под облака, полицией страны заведовал, но характер свое взял. Первый российский рэкетир, а мы все в сторону Америки киваем… На бабе поэт спалился, закончил свою жизнь на каторге. Если привык душегубствовать, остановиться трудно. Даже на ответственном посту. Тем более он давал такую возможность купчишек под охрану брать – лучше не придумаешь.

– Аналогии проводишь. Но тут другой случай.

– Да нет, генерал. Тот самый. Петрович, мало того, что сейчас Осипов, в команде президента трется, он, как и предшественник, остановиться никак не может. Хотя всего лишь Петрович. Не Ванька, как тот поэт. На Ивана всю жизнь не тянул. Больше того, Иваном не был даже его непосредственный командир.