Я их принял. Понимаю, вы хорошо изучили мой психологический портрет, привычки, вкусы…

– Кстати, о вкусах, – перебил меня Петрович, потеребив мочку левого уха, – в последнее время вы пристрастились к полковникам…

– А вы – к фотографам, – вырвалось у меня, и потому пришлось не наблюдать за реакцией собеседника, а добавлять, причем в срочном порядке, иначе Петрович с ходу бы догадался – я располагаю сведениями о судьбе человека, снявшего его вместе с Арлекино и Леди Джей:

– То есть фотографу… Кроме того, нанесли моей фирме большой материальный ущерб. Права на грудь безвременно усопшей Лидочки были куплены на десять лет вперед. По поводу моей гусиной охоты и господина Никифорова вы, надеюсь, распространяться не станете? Кстати, спасибо за подарок, однако Арлекинин мне понравился куда больше.

– Я не мог иначе поступить, – не стал оправдываться, а лишь констатировал факт господин Осипов, и стало ясно, что положение несколько выправилось. – Тем более вы человек – плохо предсказуемый. К тому же, если бы сразу согласились с предложением господина Вершигоры, я был бы крайне удивлен.

– Ничего удивительного, – слегка укрепляю пошатнувшиеся позиции. – Ни один серьезный бизнесмен с ходу не отвечает положительно на самые заманчивые предложения. Я – человек дела, однако Вершигора не предложил мне ничего существенного, кроме положительных эмоций. Да и то, как понял, платить за них пришлось бы из собственного кармана.

– Понятно. К этому вы не привыкли?

– А вы?

– Осмелюсь вам напомнить, что в свое время вы давали подписку о сотрудничестве с нами, – добродушно заметил Петрович.

– Помню, – спокойно замечаю в ответ. – Во время нашей первой встречи. Вы тогда сказали, что это лишь страховка по поводу судьбы некого оперативника, которого мне предстояло внедрить в преступную среду.

– Однако подписка до сих пор остается в силе.

Мой смех был слишком громким даже для собственных ушей.

– Извините, – промокаю платочком краешек глаза. – В последний раз меня так сильно рассмешил господин Никифоров. Не без вашей помощи.

– Оставим это, – властным тоном сказал господин Осипов. – Давайте говорить серьезно. У нас не так много времени.

– У вас, – подчеркиваю в ответ. – У вас не так много времени… Но, если вы хотите говорить серьезно, извольте. У вас имеется моя подписка о сотрудничестве. Если разобраться, она мой, а не ваш козырь. Быть может, я веду именно такой образ жизни и мне многое сходит с рук оттого, что оказываю вам услуги? По крайней мере, так принято. С другой стороны, к моему великому сожалению, в той бумажке идет речь об оказании слуг несуществующему ведомству несуществующей страны.

– Верно. Но если о ней станет известно, думаю, вы будете чувствовать себя менее комфортно, – слегка придавливает господин Осипов.

– Ни в коем случае, – следует с моей стороны реакция жизнерадостного придурка, – ведь я не политик, не чиновник. Это во-первых. А во всех вторых-третьих, такого никогда не произойдет. Потому что вам самим это невыгодно. Ну кто не стукач в нашей великой почившей стране? Представляю, что начнется, если кто-то, чтобы окончательно решиться на самоубийство, пойдет на такой подвиг. Он же три четверти действующих агентов раскроет, тех, что сегодня занимают весьма ответственные посты… Сомневаюсь, что именно моей персоне выпадет честь открыть этот список. Дурные примеры, они ведь заразительны. Но даже если такое случится, я не слишком рискую. Кроме моей расписки, у вас нет ни единого документа.