— Вы практичный человек. — Клингер вытащил из фургона три мешка картошки. — Но однажды вас остановит патруль проверить бензин и обнаружит, что ваш бензин не того цвета.

— Ах, разве вы не знаете? Я же волшебник, друг мой. — И Галлахер уехал.

Бензин для армии подкрашивался красным, тот, что предназначался для сельского хозяйства, зеленым, врачам полагался розовый. Но Клингер, видимо, не знал о простом способе удаления красителя процеживанием бензина сквозь фильтр газовой маски, которыми было снабжено население в самом начале войны. Не требовало больших усилий и времени добавление в бензин зеленой краски, превращавшей его из армейского в сельскохозяйственный.

Речь шла о выживании. Это был старый остров, и та половина Галлахера, которая досталась ему от Леброков отчаянно гордилась его умением приспосабливаться. За долгие века на острове случалось разное. И сейчас, проезжая мимо отеля, где размещался штаб немецкого военного флота, Галлахер, взглянув на нацистский флаг над входом, пробормотал: «Мы будем здесь, когда о вас, сволочи, не останется даже воспоминаний».

5

Галлахер оставил фургон у подвесного моста и прошел вдоль причала Альберта, поднялся по лестнице на его верхнюю секцию. Он остановился, чтобы закурить одну из французских сигарет, и посмотрел на залив. Туман немного развеялся, но замок Елизаветы на своем острове смотрелся еще непривычно: мистически, как будто из сказки. Когда-то в нем жил Вальтер Рейли, который был тогда губернатором. Теперь там обосновались немцы со своими бетонными укреплениями с пулеметными гнездами наверху.

Галлахер посмотрел вниз на гавань. Как всегда в ней кипела активность. Наряду с другими судами, немцы для снабжения островов пролива использовали баржи с Рейна. И сейчас несколько таких барж было пришвартовано на дальнем конце набережной Нью-Норс. Можно было увидеть суда самых разных типов из состава 2 сторожевой флотилии и пару минных тральщиков класса М-40 из 24-ой флотилии минных тральщиков, несколько грузовых судов, в основном, каботажных, и среди них «Виктор Гюго», пришвартованный у причала Альберта.

Построенный в 1920 году фирмой Братья Фергюсон в Глазго для французской фирмы, которая занималась прибрежной торговлей, он, определенно, знавал лучшие времена. На его единственной дымовой трубе виднелись пробоины от пушечных снарядов британских Бофайтеров, полученные во время атаки на конвой из Гранвиля в одну из ночей пару недель назад. Савари был на нем капитаном команды из десяти французов. Противовоздушная защита состояла из двух пулеметов и зенитки Бофорса, которые обслуживали семь немецких младших морских чинов под командованием Гвидо Орсини.

Галлахер увидел и самого Орсини, который стоял на мостике, прислонившись к ограждению, и крикнул ему по-английски:

— Привет, Гвидо! Не знаешь, где Савари?

— В кафе.

Павильон в конце причала, служивший в качестве кафе, не мог похвастаться обилием посетителей. За одним из столов четверо французских матросов играли в карты, а за другим тем же были заняты трое немецких матросов. Роберт Савари, большой бородатый человек в штормовке и кепке, с замызганным шарфом, замотанным вокруг шеи, сидел один за столом у окна, курил сигарету. Перед ним на столе стоял кофейник.

— Как дела, Роберт? — спросил Галлахер по-французски и сел.

— Непривычно вас здесь видеть, мой генерал. Не иначе, вам что-нибудь нужно.

— Ах ты, хитрый старый крестьянин. — Галлахер протянул ему под столом конверт. — Держишь?

— Что это?

— Просто положи в карман и не задавай вопросов. Когда будешь в Гранвиле, забеги там в крепости в кафе У Софи.