воды временами показывалось его тело. Они последовали за ним. Вскоре кит

нырнул глубоко в океан. После этого им повстречалась стая дельфинов,

весело гонявшихся друг за другом. Потом морские птицы закружились над

ними. Солнце уже далеко склонилось к горизонту позади них, стало

прохладнее.

  Скутер вдруг понесло неожиданным течением к острову, заросшему лесом.

С его берегов в воду сбегали желтые осыпи песка. Небо за островом было

темно-оранжевым, и они поняли, что оказались почти в сумеречной зоне. Но

остров был так красив, что они решили остаться. Они бегали по песку,

подбирая ракушки и обломки кораллов, а потом заснули прямо на песке.

  Когда они проснулись, казалось, похолодало. В зарослях позади них

зашевелилось какое-то животное. Они сбежали вниз к своему скутеру и

закутались в плащи. Потом подня-лись в воздух и быстро полетели навстречу

солнцу.

  Когда потеплело, Марка с Фастиной вновь опустились на голубую гладь

океана, но вся их прежняя радость от пребывания на водных просторах

исчезла, и вскоре они полетели домой, обратно в Африку, к его дому, возле

озера Танганьика.

  Но даже здесь они продолжали игнорировать всякие попытки связаться с

ними и проводили все время либо в постели, либо гуляя по берегам озера

рука об руку.

  Однажды Фастина вздохнула.

  - Если бы только у нас могли быть дети, - сказала она, босой ногой

шлепая по воде и глядя на поросшие деревьями холмы, которые темными

силуэтами вырисовывались на фоне яркого неба. - Здесь так красиво.

  Марка решил наведаться к Нарво Велюзи и узнать, как продвигается

работа над передатчиком. Уже миновал месяц.

  Он полетел в Европу на скутере, напоминающем золотистую птицу с

раскинутыми крыльями. - "Время, - думалось ему, - ничего не значит для

Фастины в ее бесплодии".

  Тем не менее, казалось, они связаны друг с другом надолго. Быть

может, до самой смерти. Как была выкована эта цепь, он не понимал, но это

случилось, и теперь никто из них не мог долго прожить друг без друга.

Может, счастья уже не будет, останется только боль, но это теперь не имело

значения.

  Марка не мог объяснить, почему он это знал. Любовь, как он понимал

ее, не была похожа на то, что происходило между ними. В его отношении к

ней было все: и неожиданная ненависть, и гнев, и меланхоличная горечь, и

непереносимая тоска по ее телу. Все это так не походило на любовь! Он,

пожалуй, теперь понимал, что такое безумное чувство могло бы подвигнуть

любовников на самоубийство.

  Это измучило его, вот почему он хотел остаться один и ощутить радость

иного общения.

  Когда он достиг предельной скорости, силовой экран автоматически

запеленал в кокон его скутер. Напряжение стало постепенно отпускать его, и

он, наконец, увидел впереди полосу Рейна и дом Велюзи.

                                  Глава 8

  С ЧЕМ-ТО БОРОТЬСЯ

  Гигантский механизм выглядел, словно колоссальная скульптура из

голубого металла и золотой проволоки. Он вздымался над Черным морем на

высоту сотен футов. Золотая проволока вибрировала на ветру. Основание

механизма, все еще окруженного строительными лесами, достигало полумили в

диаметре. Полосы серебра, треугольники меди, квадраты золота - абстрактная

живопись в металле. Наверху стояли две крошечные фигурки.

  - Еще многое предстоит сделать, - сказал Велюзи Кловису Марка.