– Младший урядник четвертого десятка Сергий!

– Из других десятков кто-то еще есть?

– Отроки второго десятка Марк и Тимофей!

«Опричники? Эти-то откуда взялись? Неужели опять прикрывали?».

Пояс с подсумками и оружием наконец-то добрался до Мишкиных рук, но он продолжал перекличку:

– Урядник Ксенофонт, доложить о потерях!

– Отрок Глеб ранен – ступню на берегу чем-то пропорол… сильно. Отрок Софроний обжегся, когда пожар тушил… тоже вроде бы сильно. Отроки Тихон… ой, да тихо ты с веслом-то! Отроки Тихон и Гавриил на первой ладье уплыли, еще двое здесь, со мной, целые а младший урядник Симеон и с ним еще один отрок… потерялись. Темно же…

«Ну, может, на других ладьях ушли, но Ксюха молодец – в такой обстановке все под контролем держит и обо всех помнит! Не то, что вы, сэр…»

– Младший урядник Сергий, доложить о потерях!

– Отрок Дементий убит… здесь еще отроки Пахом, Нифонт и Тарас… все целые, но Нифонт, придурок, самострел утопил. Про первый пяток не знаю – мы сразу разошлись.

– Опричники!

– Оба целые!

«Итого: двенадцать… сборная солянка из разных десятков, все поперепутались».

– Так… раненых обиходили?

– Перевязали… как вышло, посветить бы…

– Сейчас, будет вам свет, погодите немного…

Мишка залез в прицепленную к поясу сумку и достал оттуда два небольших свертка, в одном лежали два жгута промасленной пакли, в другом – две берестяных грамотки.

– Дядька Егор, вот, нашел.

– Погоди, сейчас огонь высеку…

Егор принялся чиркать кресалом, и в редких вспышках света Мишка разобрал, что Семен Дырка стоит скособочившись, правой рукой ворочая рулевым веслом, а левую прижимает к ягодице.

– Дядька Семен, крепко зацепило-то?

– Да не воткнулось, чиркнуло только, но что-то крови… прямо как с барана, перевязать бы.

– Кто-нибудь, у кого бинт сухой есть, ко мне! – выкрикнул Мишка в сторону отроков.

– Да иду, иду уже! – донесся с середины ладьи голос одного из огневцев. – Сейчас, сейчас уже, сопляков на весла рассадить надо было.

– Разобрались там… – начал было кормщик, но вдруг умолк на полуслове и пошатнулся.

– Сенька! – Егор подхватил оседающего на подкосившихся ногах Семена дырку. – Что ж ты сразу-то не сказал… туды тебя…

Егор уложил кормщика лицом вниз и шуганул подсунувшегося огневца:

– Да сам я перевяжу! Ты вон бери прави́ло да командуй, раз с веслами разобрались. Михайла, посвети-ка.

Пока Егор с Мишкиной помощью перевязывал Семена Дырку, огневец окриками, перемешанными с руганью, кое-как наладил греблю. Гребцы из отроков были совсем никакие, ладья двигалась не столько за счет их усилий, сколько за счет того, что ее несло течением.

– Дядька… – позвал нового кормщика Мишка. – Тебя как величать-то?

– Карасем величай, – то ли в шутку, то ли всерьез отозвался огневец. – Чего надо-то?

– К берегу поближе возьми, нам стрелу с грамоткой в город закинуть надо.

– Это можно… прямо сейчас стрелять будешь?

– Погоди немного, приготовить все надо… дядька Егор, ты сам стрелять будешь?

– Не… Петруха, ты лук-то не утопил?

– Да иди ты! – недовольно пробурчал невидимый в темноте ратник Петр.