-  Адик! - встревожился он. - Ты это… не дури… Я ведь святую воду не Всю израсходовал… Если что, могу и плескануть! Вряд ли тебе это понравится!

    Мне это вполне определенно не понравится… Как, впрочем, и Филимону - заслышав о святой воде, он зашипел и стал отползать подальше к краю полянки.

    -  Спускаюсь! - заявил Гаврила. - Если что - склянка у меня наготове!

    И чем я мог ему возразить?! Вот так моя миролюбивая натура и загнала меня самого в угол! Был бы потверже, никогда не допустил бы, чтобы обыкновенный человек, детина неразумный, фактически захватил меня в рабство! Без его помощи как перенестись домой? Пусть и плохо там, а всё же родина…

    Зажав склянку в зубах, Гаврила сполз вниз по стволу и стал на ноги.

    -  Бу-бу… - сказал, он не вынимая емкости изо рта.

    Признаться, не смог совладать с искушением. А как же? Господин Крылов Иван Андреевич народиться не успел, следовательно, в этом временно-пространственном периоде историю о сыре, глупой птице и чертовски хитрой лисе никто еще не знает…

    -  Что-что? - переспросил я.

    -  Привет, - повторил детина, роняя склянку на траву.

    С душераздирающим воем Филимон кинулся вперед. Я подхватил дубину, сделал шаг по направлению к Гавриле и… остановился. Ровно секунду во мне боролись две стихии: бесовская натура жаждала мести и крови, а мягкость моя будто шептала: «Да ладно тебе! Ему сейчас и от Филимона порядочно достанется…»

    После секундного колебания я всё-таки решил - пара лишних синяков такому верзиле не повредит! - но всё уже было кончено.

    Филимон, хоть и старался изо всех сил, не успел доскакать до Гаврилы сантиметров примерно двадцать. Отрок с удивительным для его габаритов проворством сиганул в сторону, не забыв схватить и метнуть в противника склянку со святой водой.

    Склянка разбилась о правый рог беса. Мгновенно окутавшись черным дымом, обожженный с головы до ног Филимон истошно завизжал и, теряя по дороге перья, ринулся прочь…

    Клянусь лавой преисподней, меня чуть не стошнило! Первый раз видел святую воду в действии - раньше лишь много раз слышал страшные рассказы об этом чудовищном препарате… Говорят, бес, получивший порцию такой «водички», долгое время валяется в горячечном бреду, ничего не соображает, связно изъясняться может дня через три, а ходить - через неделю, и то - только под себя… В особо тяжелых случаях и летальный исход не исключен - достаточно вспомнить того же несчастного Франциска…

    -  Он первый начал! - крикнул Гаврила, пятясь от меня с поднятой дубиной в руках. - Я же защищался!

    «С другой стороны, - подумал я, - заклятие, которое Филимон сам на себя наложил, теперь снимется само собой…»

    И правда - в ту же минуту откуда-то из лесной чащи донеслось протяжное:

    -  Ка-а-ар! Поймаю - убью!!! Начальству пожалуюсь! Флинта натравлю!

    Оклемался, значит, Филимон, язык обрел. Гаврила стукнулся спиной о ствол дуба. Дальше пятиться ему было некуда.

    -  Ну? - осведомился я, поигрывая дубиной. - Что делать будем дальше?

    Сын воеводы ничего на это не ответил. Не отрываясь, он смотрел на корягу в моих руках.

    -  Ежели ты меня, батюшка, убьешь, - проговорил он, - то я тебя назад отправить не смогу…

    Дотумкал, сукин сын!.