После его слов наступило продолжительное молчание. Кончилось оно тем, что Роозб встал и, не говоря ни слова, пожал ему руку. Это послужило сигналом для других. Все они сделали то же.

Потом сели, все ещё не отрывая от него глаз, а Роозб констатировал:

– Значит, ты теперь здесь со всеми своими возможностями восприятия и контроля?

Модиун кивнул головой, соглашаясь.

– Я только не понимаю одного, – проговорил он. – Нет никакого сомнения в том, что все, что они проделали со мной, они проделали и с Судлил. Однако выходит, что она жива. Ее не убили. Почему?

– Да просто её держат, чтобы в подходящий момент использовать этот козырь против тебя, – мрачно заметил Нэррл. – Зоувг прикрывается ею, опасаясь ответных действий с твоей стороны.

– Но, – запротестовал Модиун, – если они располагают такими методами мощного воздействия на разум, зачем им заниматься всей этой ерундой?

Молчавший до того Доолдн сказал:

– Я не вижу здесь никаких проблем на будущее. Просто тебе следует держаться подальше от этих зоувгов и их хитроумных методов контроля (тут он скорчил гримасу отвращения).

– Конечно, – поддержал его Айчдохз.

Роозб и Нэррл дружно закивали, присоединяясь к этому предложению.

– Конечно, так и только так следует поступать, – проговорил человек‑лиса.

– Ну‑ну‑ну, знаете… – заколебался Модиун.

Последовавшее за этим молчание смущало его. Да и сам он думал про себя, что человеческое существо не может поступать так, как предлагали его друзья животные. По той простой причине, что человек является высшей формой жизни.

Для него не стоял никакой вопрос, может он поступать так или иначе. Осмелится или не осмелится. В то же время Модиун никогда не пренебрегал опасностью, и вовсе не потому, что ему не хватало смелости. Если он и избегал опасности, то делал это из чисто философских соображений, но в данном случае это было невозможно. В данном случае он уже давно принял решение поговорить с членом комитета. Так он сейчас и разъяснил своим друзьям.

– Нужно, в конце концов, чтобы кто‑нибудь пошел и разобрался q тем, что они затевают, и отговорил их так поступать. Заставить их предоставить объяснение, например, относительно того миллиона существ, которым они поручили осуществлять захват планет. Нужно, чтобы кто‑то объяснил этому комитету, сколь вредна такая экспансионистская политика для всех, кто в той или иной мере принимает в ней участие. Ведь некоторые даже поплатились за это жизнью. Другие пострадали от ран… Да и вам самим разве приятно было валяться в ганианской грязи?

– Конечно, нет, – согласились друзья.

– Вот все это я и хочу им высказать. Посадку же постараемся совершить рядом с местом, где живут члены комитета.

– А вдруг они попытаются воспользоваться своим трюком мысленного воздействия и окажутся сильнее тебя? – запротестовал Нэррл.

Модиун махнул рукой, как часто делал человек‑лиса.

– Это неважно.

– Да вы что! – взорвался Доолдн. – С ума, что ли, все сошли? – Он повернулся к остальным. – Неужели вы не видите, что у этого парня неладно с мозгами?

Модиун расценил это как дальнейшее разрушение барьеров у них в мышлении, что явилось следствием его откровенного признания.

Он – человек! Потомок их древних создателей!

Они испытывали почтение к нему и в то же время опасались за него. Во вспышке человека‑ягуара выплеснулись их эмоции.

Роозб дружески проворчал:

– Послушай, дружище, у тебя, конечно, доброе сердце, но скажу тебе совершенно определенно, что живым ты от зоувгов со своей философией не выйдешь!

– Кроме того, – вмешался Нэррл, – ведь ты же овладел огромными знаниями.