— Простите, уважаемый гость, — виновато кланяется дворецкий.

В притворном раздражении верчу кулаком с мечом. Парень совсем сникает. Надеюсь, не переборщил. А то бедный япошка от стыда сейчас еще сэппуку устроит. Деревянным синаем.

— Хватит перепалок, — рычит Аяно, и голос ее подобен ледяной стуже. — Моне-сан, будьте судьей.

— Почту за честь, — правда, радости в глазах дворецкого не видно. Видно, фраза положена по этикету. — Хаджиме!

Уже? Ну лады.

В этот раз выстреливаю наперерез Аянушке. Палки с грохотом сталкиваются и отлетают. Блин, мне бы еще один меч в левую руку. Уже бы достал.

Мечи вспарывают воздух.

Моя бешеная атака разрушила стиль японки, хотя ее движения по-прежнему четкие и неуловимые. Особенно удивляют ноги — Аяно молниеносными прыжками сменяет положение. Левая отводится назад, а правая летит вперед. И наоборот. Из-за этих быстрых перестановок ножками она постоянно двигается, как шельма. Требуется огромная ловкость и сила, чтобы от меня так бегать. Конечно, японка обладает прорвой живы, даже крокодилья морда Али ее побаивается, но вагона энергии недостаточно. Как будто Аяно научилась использовать живу в ногах, как больше никто. Ноги японки отличаются от обычных, как редиска от лукавицы. Раньше я думал, что японка сильна из-за артефакта-катаны. Оказывается, испускаемая мечом бешеная жива лишь оттеняла силу девушки. Похоже, Аяно — жива-мутант, как Али, только без аллигаторовой пасти.

От нового удара деревяшки разлетаются в хлам. Обломки летят нам в лица. Сквозь облако щепок вижу лицо японки. Наконец, на нем появились эмоции. Ярость, азарт, жажда продолжать. Слухом Шарика слышу, как сердце девушки отбивает бешеный, рваный ритм.

— Синаи, — кричит Аяно. — Железные. Быстро.

Нам протягивают стальные дубины. Блин, детка, я же тебя и убить такой могу. Хорошо, хоть палки тупые.

Аяно схватывает дубину не глядя, и не дожидаясь меня, бросается в бой.

— Эй, бешеная! — едва успеваю уклониться. — Как же ваш «хаджиме»?! Чудана на тебя нет!

— Кимура-сама! — тоже возмущается Моне.

Замерев, японка тяжело дышит. Не отвечает. Глаза блестят, стиснутые губы подрагивают. Нехило ее накрыло. До скрипа сдавливает палку. В чем причина? Быстро оглядываю растерянных дружинников с включенным «глазомером Жамбы». Слабак, слабак, слабак…

— Ага, — доходит до меня. — Впервые встретила противника не по зубам? Чувствуешь его — азарт поединка?

Когда встречаешь равного мастера, внутри разгорается кураж. Речь про того, кто не хуже тебя владеет именно твоим излюбленным оружием. Я ощущал такое только с Генералом Шваром. Ведь его Когти больше всего мне полюбились.

Аяно сильнее слона, и, вкупе с техниками самурая, это делает ее непревзойденным фехтовальщиком. Умелый мастер не выдержит ее натиска — силенок не хватит. А необученный фехтованию силач, как Вендиго или Али, если его попросить о поединке клинка, не уследит за скоростью японского меча.

Вот и выходит, что японка обречена всегда побеждать в битве на клинках. Конечно, сначала весело от своей крутости, потом веселья всё меньше и меньше, пока не наступает Синдром Ванпачмена. Все мрут с одного удара. Грусть, тоска, рюмка саке на столе.

И тут нарисовался красивый я — с техникой одноручного меча, ловкостью Мурки и силой Шарика. Достойный соперник. Пускай мастерством явно уступаю Аяно, но моя реакция опережает, а это уже шанс огромный.

Аяно наставляет на меня палку. Хищная улыбка трогает ее губы, но она тут же пытается ее скрыть:

— Не говори чепухи. Ты проиграешь! Как и все.