Ловкость Мурки не проешь сушами. Горлышко показывает точнехонько в Аяно. Следующей крутит она. Горлышко показывает на мой бок. Ну, пускай. Засчитаем.

Так делаем несколько подходов, пока японка не проигрывает. Бутылка останавливается, и горлышко смотрит на дверь.

— Промах, командир, — сочувствую японке. — Первый спарринг за мной.

— Ну и чего ты хочешь? — нервно облизывает она губы.

Чувствуя над ней власть, я потираю руки, заставляя девушку еще больше нервничать.

— Спарринги нельзя отменить, так? Но пройдут они так, как я захочу, — разнообразно. Словно триста свиданий.

* * *

Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.

Сидят на собрании Перун и главы младших родов. Вдруг, неизвестно откуда, появляется большой черный кот и говорит:

— Товарищи, минутку вашего времени! Вы тут случаем голову Берлиоза не видали?

Пока все в шоке смотрят на говорящего кота, пытаясь понять, что происходит, Перун, не растерявшись, кивает на стол:

— Нет, у нас тут только голова Деймона.

— Тоже в вас не верил? — понимающе протягивает кот и махнув на прощанье хвостом, исчезает. (Автор АмалияМ)

Глава 19. Япона бать

— Попробуй кужиру, — Аяно подкладывает в мою тарелку несколько вкусных кусочков. Для этого ей приходится подняться и потянуться через стол. Я же созерцаю ее округлые прелести, чуть-чуть проступающие сквозь кимоно. — Это вырезка кита ономи, представляющая собой часть мышцы, проходящей от спинного плавника к хвостовому плавнику.

Мы вдвоем в огромной трапезной. Слуги ушли сразу же, как принесли еду. Моне Кобе тоже покинул нас с хитрой улыбкой. Но успел поставить на стол бутылочку вина, к которой мы с японкой не притрагиваемся. Коварный дворецкий в мыслях, поди, уже сосватал за меня свою госпожу. Старики ведь такие — им лишь бы внуков. А этот Моне, я заметил, поглядывает на Аяночку по-отечески.

Закидываю предложенное угощение в рот.

— Ммм…вкусно.

— Вот еще конина, — японка перекладывает ко мне тонкие полоски сырого мяса.

— Конина? — Послышалось, может?

— Конина, — серьезно кивает Аяно. — Сырая. Мы специально лошадей разводим. Поешь, Перун, еще вагю, это высококачественная говядина. Очень дорогая.

Смотрю на японку, слежу, как ловко она подцепляет мясо и рыбу двумя палочками, чтобы попотчевать меня очередным деликатесом. Прямо радушная хозяйка. Единственно, что не воркует: кушай, деточка, тебе поправляться надо. Явно неспроста перемены в поведниии. Хе. Ради своих спаррингов старается.

Аяно протягивает миску со скользкой белой жижецей. Внешне напоминает клей для обоев.

— Это ямс, тертый горный корнеплод. Попробуй, Перун.

Нахожу на столе ложку, закидываю немного кашицы в рот.

— Скользит как угорь по пищеводу, — задумчиво говорю.

— Ничего ты не понимаешь. Дикий ямс очень полезен.

— Не сомневаюсь, — ем еще пару ложек и откидываюсь на спинку стула. — Аянушка, очень вкусно, — потираю я живот. — Может, перейдем к сладкому? Что ты можешь предложить в качестве десерта?

Внимательно созерцаю ее розовенький ротик. Ох, что я только не вытворяю с ним в мыслях. Если бы Белоснежка узнала — взорвалась бы от ревности.

Аяно краснеет под моим взглядом и не выдерживает:

— Перун! Называй меня командир!

— Хорошо, командирушка, — пожимаю плечами.

Она чуть не бросает грубое слово, возможно, матерное, очень возможно, японское матерное, но тут же перебарывает себя и сбавляет резкость тона.