Пятница, 15 июля 1977 г., вечер

Энцо щелкал переключателем дистанционного управления, переходя с одного канала на другой, задерживаясь на выпусках новостей.

— Милый, — захныкала сахарная блондинка, подпрыгивая на его королевском ложе; на ней были одни лишь шелковые французские трусики персикового цвета. — Я хочу посмотреть «Любовную игру».

— Может, ты оденешься, ради всего святого? — прорычал Энцо. — Мне твоих голых титек хватит на месяц вперед.

Девушка надула губки.

— Разве тебе не нравятся малюткины грудки?

— Одевайся, дура! Я специально пригласил парня из Голливуда, чтобы он на тебя посмотрел. Так что одевайся и заткнись.

Она недовольно сползла с кровати, полюбовалась своим отражением в зеркале и пошлепала в ванную.

Энцо выругался и продолжил переключать каналы. Чертова сука — только одно на уме. Но ему нравилось появляться с ней в ресторанах, посылая всех мужчин в нокаут. Имоджин. Восемнадцать лет. Бывшая Мисс Забойная Штучка месяца. Обладательница двух сорокадвухдюймовых базук, разивших наповал. Таких у него еще не было.

Эта идиотка мечтает о кинематографической карьере. Ну, так он сделает из нее звезду. Большое дело!

— Вик, — громко окликнул он. — Где, мать твою, сообщение о Джино и Лаки? Оно уже должно было появиться в новостях. Ведь с Дарио покончено?

Большой Виктор ввалился в комнату.

— Сам удивляюсь, босс. Может, их еще не обнаружили?

— Не городи чепухи. Они же в отеле. Там не бывает, чтобы кого-то кокнули и не сразу обнаружили. Обязательно какая-нибудь горничная или дама из соседнего номера сунет нос.

— Ума не приложу.

— Это все, что ты можешь сказать? Ты уверен, что работа выполнена?

— Конечно, ведь Дарио подал условный знак. Как договорились.

— Где Руссо?

— С минуты на минуту должен явиться. Поехал за кинопродюсером. В «Плаза», как вы приказывали.

— О'кей. — Энцо перенес свое внимание на экран. Строгая дикторша сообщила о пальбе перед отелем «Пьер». Девушка была недурна — только слишком костлява. Энцо прищурился и представил ее голой. — Вик, сделай мне одолжение, позвони в «Пьер», пусть проверят номер Сантанджело. Воспользуйся телефоном-автоматом.

Большой Виктор кивнул.

— Хорошая идея, босс.

— Моя идея. Я единственный здесь способен придумать что-то путное.

* * *

— Папочка, я тебя люблю! — шептала Лаки, наклоняясь над Джино в карете скорой помощи. — Ты выкарабкаешься, я уверена. Честное слово, все будет хорошо!

Он не мог говорить: кислородная маска закрывала нос и рот, однако их взгляды встретились, и Лаки поняла, что прощена.

Она всю дорогу держала отца за руку. Ей столько нужно было сказать ему, и она от всей души надеялась, что еще не поздно.

В больнице его сразу же отвезли в реанимацию. Скоро приехал Коста; его красные глаза сказали Лаки, что он плакал. Она сжала его руку.

— Все будет в порядке, я чувствую!

Через некоторое время ей удалось перехватить врача со строгим лошадиным лицом.

— У него закупорка сосудов.

— Это опасно?

Врач откашлялся, вежливо прикрывая рот рукой.

— Сейчас рано говорить. На медицинском языке его болезнь называется атеросклерозом. Это поражение коронарных артерий, когда они либо сужаются, либо совсем закупориваются. В случае закупорки…

Все время, пока врач объяснял, Лаки вспоминала Джино таким, каким он был во времена ее далекого детства.