|
.. И он направился к Прасковье Ивановне. Но та едва повернула к нему голову, несмотря на то, что с полчаса назад была ошеломлена при первом его появлении. Теперь же у ней были новые хлопоты: с самого того мгновения как вышел капитан и столкнулся в дверях с Николаем Всеволодовичем, Лиза вдруг принялась смеяться, - сначала тихо, порывисто, но смех разрастался всЈ более и более, громче и явственнее. Она раскраснелась. Контраст с ее недавним мрачным видом был чрезвычайный. Пока Николай Всеволодович разговаривал с Варварой Петровной, она раза два поманила к себе Маврикия Николаевича, будто желая ему что-то шепнуть; но лишь только тот наклонялся к ней, мигом заливалась смехом; можно было заключить, что она именно над бедным Маврикием Николаевичем и смеется. Она впрочем видимо старалась скрепиться и прикладывала платок к губам, Николай Всеволодович с самым невинным и простодушным видом обратился к ней с приветствием. - Вы пожалуста извините меня, - ответила она скороговоркой, - вы... вы конечно видели Маврикия Николаевича... Боже, как вы непозволительно высоки ростом, Маврикий Николаевич! И опять смех. Маврикий Николаевич был роста высокого, но вовсе не так уж непозволительно. - Вы... давно приехали? - пробормотала она, опять сдерживаясь, даже конфузясь, но со сверкающими глазами. - Часа два слишком, - ответил Nicolas, пристально к ней присматриваясь. Замечу, что он был необыкновенно сдержан и вежлив, но, откинув вежливость, имел совершенно равнодушный вид, даже вялый. - А где будете жить? - Здесь. Варвара Петровна тоже следила за Лизой, но ее вдруг поразила одна мысль. - Где же ты был, Nicolas, до сих пор все эти два часа с лишком? - подошла она; - поезд приходит в десять часов. - Я сначала завез Петра Степановича к Кириллову. А Петра Степановича я встретил в Матвееве (за три станции), в одном вагоне и доехали. - Я с рассвета в Матвееве ждал, - подхватил Петр Степанович, - у нас задние вагоны соскочили ночью с рельсов, чуть ног не поломали. - Ноги сломали! - вскричала Лиза, - мама, мама, а мы с вами хотели ехать на прошлой неделе в Матвеево, вот бы тоже ноги сломали! - Господи помилуй!-перекрестилась Прасковья Ивановна. - Мама, мама, милая ма, вы не пугайтесь, если я в самом деле обе ноги сломаю; со мной это так может случиться, сами же говорите, что я каждый день скачу верхом сломя голову, Маврикий Николаевич, будете меня водить хромую? - захохотала она опять. - Если это случится, я никому не дам себя водить кроме вас, смело рассчитывайте. Ну, положим, что я только одну ногу сломаю... Ну будьте же любезны, скажите, что почтете за счастье. - Что уж за счастье с одною ногой? - серьезно нахмурился Маврикий Николаевич. - Зато вы будете водить, один вы, никому больше! - Вы и тогда меня водить будете, Лизавета Николаевна, - еще серьезнее проворчал Маврикий Николаевич. |
