|
- И ударили? Шатов вспыхнул и забормотал почти без связи: - Я за ваше падение... за ложь. Я не для того подходил, чтобы вас наказать; когда я подходил, я не знал, что ударю... Я за то, что вы так много значили в моей жизни... Я... - Понимаю, понимаю, берегите слова. Мне жаль, что вы в жару; у меня самое необходимое дело. - Я слишком долго вас ждал, - как-то весь чуть не затрясся Шатов и привстал было с места; - говорите ваше дело, я тоже скажу... потом... Он сел. - Это дело не из той категории, - начал Николай Всеволодович, приглядываясь к нему с любопытством; - по некоторым обстоятельствам я принужден был сегодня же выбрать такой час и итти к вам предупредить, что, может быть, вас убьют. Шатов дико смотрел на него. - Я знаю, что мне могла бы угрожать опасность, - проговорил он размеренно, - но вам, вам-то почему это может быть известно? - Потому что я тоже принадлежу к ним, как и вы, и такой же член их общества, как и вы. - Вы... вы член общества? - Я по глазам вашим вижу, что вы всего от меня ожидали, только не этого, - чуть-чуть усмехнулся Николай Всеволодович, - но позвольте, стало быть, вы уже знали, что на вас покушаются? - И не думал. И теперь не думаю, несмотря на ваши слова, хотя... хотя кто ж тут с этими дураками может в чем-нибудь заручиться! - вдруг вскричал он в бешенстве, ударив кулаком по столу. - Я их не боюсь! Я с ними разорвал. Этот забегал ко мне четыре раза и говорил, что можно... но, - посмотрел он на Ставрогина, - что ж собственно вам тут известно? - Не беспокойтесь, я вас не обманываю, - довольно холодно продолжал Ставрогин, с видом человека, исполняющего только обязанность. - Вы экзаменуете, что мне известно? Мне известно, что вы вступили в это общество за границей, два года тому назад, и еще при старой его организации, как раз пред вашею поездкой в Америку и, кажется, тотчас же после нашего последнего разговора, о котором вы так много написали мне из Америки в вашем письме. Кстати, извините, что я не ответил вам тоже письмом, а ограничился... - Высылкой денег; подождите, - остановил Шатов, поспешно выдвинул из стола ящик и вынул из-под бумаг радужный кредитный билет; - вот возьмите, сто рублей, которые вы мне выслали; без вас я бы там погиб. Я долго бы не отдал, если бы не ваша матушка: эти сто рублей подарила она мне девять месяцев назад на бедность, после моей болезни. Но продолжайте пожалуста... Он задыхался. - В Америке вы переменили ваши мысли и, возвратясь в Швейцарию, хотели отказаться. Они вам ничего не ответили, но поручили принять здесь, в России, от кого-то какую-то типографию и хранить ее до сдачи лицу, которое к вам от них явится. Я не знаю всего в полной точности, но ведь в главном, кажется, так? Вы же, в надежде или под условием, что это будет последним их требованием и что вас после того отпустят совсем, взялись. |
