|
Он встал с места и прошел несколько шагов по комнате. - Хорошо, пусть так должно кончиться... Но как могло это всЈ случиться? - Вот забота! И главное, что вы это сами знаете как по пальцам и понимаете лучше всех на свете и сами рассчитывали. Я барышня, мое сердце в опере воспитывалось, вот с чего и началось, вся разгадка. - Нет. - Тут нет ничего, что может растерзать ваше самолюбие, и всЈ совершенная правда. Началось с красивого мгновения, которого я не вынесла. Третьего дня, когда я вас всенародно "обидела", а вы мне ответили таким рыцарем, я приехала домой и тотчас догадалась, что вы потому от меня бегали, что женаты, а вовсе не из презрения ко мне, чего я в качестве светской барышни всего более опасалась. Я поняла, что меня же вы, безрассудную, берегли убегая. Видите, как я ценю ваше великодушие. Тут подскочил Петр Степанович и тотчас же мне всЈ объяснил. Он мне открыл, что вас колеблет великая мысль, пред которою мы оба с ним совершенно ничто, но что я всЈ-таки у вас поперек дороги. Он и себя тут причел; он непременно хотел втроем и говорил префантастические вещи, про ладью и про кленовые весла из какой-то русской песни. Я его похвалила, сказала ему, что он поэт, и он принял за самую неразменную монету. А так как я и без того давно знала, что меня всего на один миг только хватит, то взяла и решилась. Ну вот и всЈ, и довольно, и пожалуста больше без объяснений. Пожалуй еще поссоримся. Никого не бойтесь, я всЈ на себя беру. Я дурная, капризная, я оперною ладьей соблазнилась, я барышня... А знаете, я всЈ-таки думала, что вы ужасно как меня любите. Не презирайте дуру и не смейтесь за эту слезинку, что сейчас упала. Я ужасно люблю плакать "себя жалеючи". Ну, довольно, довольно. Я ни на что не способна, и вы ни на что не способны; два щелчка с обеих сторон, тем и утешимся. По крайней мере самолюбие не страдает. - Сон и бред! - вскричал Николай Всеволодович, ломая руки и шагая по комнате: - Лиза, бедная, что ты сделала над собою? - Обожглась на свечке и больше ничего. Уж не плачете ли и вы? Будьте приличнее, будьте бесчувственнее... - Зачем, зачем ты пришла ко мне? - Но вы не понимаете, наконец, в какое комическое положение ставите сами себя пред светским мнением такими вопросами? - Зачем ты себя погубила, так уродливо и так глупо, и что теперь делать? - И это Ставрогин, "кровопийца Ставрогин", как называет вас здесь одна дама, которая в вас влюблена! Слушайте, я ведь вам уже сказала: я разочла мою жизнь на один только час и спокойна. Разочтите и вы так свою... впрочем вам не для чего; у вас так еще много будет разных "часов" и "мгновений". - Столько же, сколько у тебя; даю тебе великое слово мое, ни часу более, как у тебя! Он всЈ ходил и не видал ее быстрого, пронзительного взгляда, вдруг как бы озарившегося надеждой. |
