|
.. в такую минуту. - Вы ничего не понимаете. - То-есть, я... во всяком случае, я слушаю с уважением. - Вы ничего не можете; вы даже теперь мелкой злобы спрятать не можете, хоть вам и невыгодно показывать. Вы меня разозлите, и я вдруг захочу еще полгода. Петр Степанович посмотрел на часы. - Я ничего никогда не понимал в вашей теории, но знаю, что вы не для нас ее выдумали, стало быть и без нас исполните. Знаю тоже, что не вы съели идею, а вас съела идея, стало быть и не отложите. - Как? Меня съела идея? - Да. - А не я съел идею? Это хорошо. У вас есть маленький ум. Только вы дразните, а я горжусь. - И прекрасно, и прекрасно. Это именно так и надо, чтобы вы гордились. - Довольно; вы допили, уходите. - Чорт возьми, придется, - привстал Петр Степанович. - Однако всЈ-таки рано. Послушайте, Кириллов, у Мясничихи застану я того человека, понимаете? Или и она наврала? - Не застанете, потому что он здесь, а не там. - Как здесь, чорт возьми, где? - Сидит в кухне, ест и пьет. - Да как он смел? - гневно покраснел Петр Степанович. - Он обязан был ждать... вздор! У него ни паспорта, ни денег! - Не знаю. Он пришел проститься; одет и готов. Уходит и не воротится. Он говорил, что вы подлец, и не хочет ждать ваших денег. - А-а! Он боится, что я... ну да я и теперь могу его, если... Где он, в кухне? Кириллов отворил боковую дверь в крошечную темную комнату; из этой комнаты тремя ступенями вниз сходили в кухню, прямо в ту отгороженную каморку, в которой обыкновенно помещалась кухаркина кровать. Здесь-то в углу, под образами, и сидел теперь Федька за тесовым непокрытым столом. На столе пред ним помещался полуштоф, на тарелке хлеб и на глиняной посудине холодный кусок говядины с картофелем. Он закусывал с прохладой и был уже вполпьяна, но сидел в тулупе и очевидно совсем готовый в поход. За перегородкой закипал самовар, но не для Федьки, а сам Федька обязательно раздувал и настаивал его, вот уже с неделю или более каждую ночь для "Алексея Нилыча-с, ибо оченно привыкли, чтобы чай по ночам-с". Я сильно думаю, что говядину с картофелем за неимением кухарки, зажарил для Федьки еще с утра сам Кириллов. - Это что ты выдумал? - вкатился вниз Петр Степанович. - Почему не ждал, где приказано? И он с розмаху стукнул по столу кулаком. Федька приосанился. - Ты постой, Петр Степанович, постой, - щеголевато отчеканивая каждое слово заговорил он, - ты первым долгом здесь должен понимать, что ты на благородном визите у господина Кириллова, Алексея Нилыча, у которого всегда сапоги чистить можешь, потому он пред тобой образованный ум, а ты всего только - тьфу! И он щеголевато отплевался в сторону сухим плевком. |
