— Простите за бардак! — извинился священник. — Папа всегда говорит: беспорядок в кабинете — первый признак хаоса в мыслях. Боюсь, тут он прав, — рассмеявшись, добавил Лев.

— У вашего брата немного… э-э… представительнее.

Преподобный Уорд снова рассмеялся.

— В детстве папа частенько его ругал, но сейчас Пол уже взрослый, поздновато к порядку призывать… — проговорил Лев и, мгновенно посерьезнев, добавил: — Тщеславие, конечно, грех, но у всех нас есть слабости.

Толливер выглянул в коридор: в тупичке напротив притаился ксерокс.

— А у вас какие слабости?

— Сын, — немного подумав, ответил Лев.

— Кто такая Стефани Линдер?

— Почему вы спрашиваете? — удивился Уорд.

— Пожалуйста, просто ответьте на мой вопрос.

— Моя жена. Она умерла пять лет назад.

— Вы уверены?

— Естественно, я точно знаю, умерла моя жена или нет! — возмутился Лев.

— Видите ли, — сменил тему инспектор, — сегодня в участок заезжала ваша сестра Мэри и сообщила, что у нее есть дочь. По-моему, раньше об этом никто не упоминал.

Уорду хватило мудрости хотя бы изобразить раскаяние.

— Да, действительно есть.

— Дочь, которая сбежала из родного дома.

— Джини, то есть Терри, как она предпочитает именовать себя сейчас, была очень трудным подростком, постоянно создавала себе проблемы.

— Кажется, у нее и сейчас проблем хватает…

— Она исправилась! — вступился за племянницу Уорд. — Джини — девушка гордая, но, надеюсь, однажды к нам вернется.

— Ее избивает муж.

— Дейл? — изумленно раскрыл рот Лев.

— Когда ей было столько же лет, сколько сейчас Ребекке, Коул клал ее в гроб. Мучил… Мэри вам не рассказывала?

Уорд схватился за стол, будто опасаясь, что не устоит на ногах.

— Зачем ему… — начал он, но осекся, словно осознав, чем все эти годы занимался Коннолли. — Боже мой!

— Трижды, Лев! Коул трижды укладывал Эбби в ящик, и в последний раз ваша племянница не выбралась.

Преподобный Уорд воздел глаза к потолку, но, как с облегчением отметил Джеффри, не для того, чтобы разразиться подходящей случаю молитвой: он прятал слезы. Толливер деликатно отошел в сторону — пусть успокоится и придет в себя.

— Кто еще?.. Кто еще пострадал от его издевательств? — наконец спросил священник. «Хорошо, что злится», — подумал инспектор, но ничего не ответил. — Мэри тогда сказала: Джини сбежала в Атланту, чтобы сделать аборт… — Решив, что предугадал следующий вопрос Толливера, он объяснил: — У моего отца довольно жесткие принципы, инспектор Толливер, да и у меня тоже, и все-таки… — Уорд замялся, будто собираясь с мыслями. — Мы бы никогда от нее не отвернулись, никогда! Мы все совершаем не угодные Господу поступки, но ведь это еще не делает нас однозначно плохими. Джини — Терри — тоже не была плохой. Обычный подросток, допустивший ошибку, пусть даже серьезную… Мы ее искали… но она не желала, чтобы ее нашли. — Священник покачал головой. — Если б я только знал…

— Кто-то знал, — вставил Толливер.

— Нет! — убежденно заявил Лев. — Если бы кто-то из нас выяснил, чем занимается Коул, самосуда бы не было. Я бы первым вызвал полицию.

— По-моему, полицию вы как раз стараетесь не привлекать.