– Ставки – это мы, Каз, – ответил Голландец Максуэлл. – А вот это – стол.

Обычные люди заплакали бы, но эти не были обычными людьми.

Каждый из них посмотрел на поле, усеянное белыми памятниками. Это была передняя лужайка, когда‑то принадлежавшая Роберту Е. Ли – дом его все еще стоял на вершине холма, – и размещение здесь кладбища было жестокой местью правительства, чувствовавшего себя преданным этим генералом. И все‑таки генерал Ли в конце жизни отдал дом своих предков на службу тем, кого любил больше всего. Это была самая добрая ирония за весь сегодняшний день, подумал Максуэлл.

– Как там у вас дела за рекой, Джеймс?

– Могли бы, быть и лучше. Голландец. Мне дали приказ навести порядок в доме. Я ищу самую большую метлу.

– Тебя инструктировали по операции «Зеленый самшит»?

– Нет. – Грир повернулся, и на его лице появилась первая за весь день улыбка. Не очень радостная, но все‑таки улыбка, отметили остальные. – Мне это нужно?

– Возможно, нам понадобится твоя помощь.

– Неофициальная?

– Ты ведь знаешь, что случилось с «Кингпин», – заметил Казимир Подулски.

– Им чертовски повезло – они сумели выбраться оттуда, – согласился Грир. – Все еще скрываете подробности?

– Разумеется, скрываем.

– Сообщите мне, что вам понадобится. Я обеспечу вас всем, что, у меня найдется. Ты занимаешься работой по разряду «три», Каз!?

– Совершенно верно. – Любой офицер с «тройкой» на конце номера его военно‑учетной специальности относился к Департаменту планирования и операций, а у Подулски был к этому особый талант. Его глаза сверкали так же ярко, как золотые крылья на нашивках в лучах утреннего солнца.

– Отлично, – произнес Грир. – А чем занимается сейчас маленький Голландец?

– Летает на самолетах компании «Дельта». Второй пилот, потом станет капитаном, а я стану дедушкой примерно через месяц.

– Вот как? Поздравляю, мой друг.

– Я не виню его за то, что он ушел со службы. Раньше винил, а теперь – нет.

– Как зовут того коммандос из группы тюленей‑подводников, который отправился за ним и спас?

– Келли. Он тоже ушел со службы, – ответил Максуэлл.

– Тебе следовало бы потребовать для него от конгресса орден Почета, Голландец, – заметил Подулски. – Я читал представление. Ничего более страшного мне не попадалось.

– Я произвел его в боцманы. Потребовать для него орден я не мог, – с сожалением покачал головой Максуэлл. – Только не за спасение сына адмирала, Каз. Ты ведь знаком с политическими последствиями такого шага.

– Да. – Подулски посмотрел на вершину холма. Похоронная процессия остановилась, и гроб сняли с лафета. Молодая вдова наблюдала за тем, как заканчивается время ее мужа на земле. – Да, я знаком с политическими последствиями.

Таккер ввел катер в эллинг. Два мотора, установленные на нем – один стационарный, другой подвесной, – облегчали процедуру. Он выключил двигатели и схватил швартовы, которые быстро закрепил за кнехты. Тони и Эдди подняли портативный холодильник с оставшимися банками пива и спрятанными подо льдом наркотиками и вынесли его из катера, пока Таккер собирал разбросанные инструменты и закрывал чехлами сиденья и приборную панель. Затем он присоединился к своим компаньонам на площадке для стоянки автомобилей.